Корпорация любит нас
Шрифт:
– Опять за старое? Шпионов теперь укрываете, пан Нишцельский?! – рявкнул лейтенант.
Нишцельскому стало страшно, голос задрожал.
– Я… всего лишь коллекционер-антиквар, часовых дел мастер. У меня графский титул, какие могут быть шпионы, о чём вы. Обратитесь к вашему начальству, генералу…
– Обыскать!
Пятеро крепких солдат разбежались по помещениям часового салона.
«Ковёр… – сердце старика истошно билось в груди, по лбу струился пот. – Я забыл накинуть ковёр на люк за комодом!».
– Хаким, тут что-то странное, – послышалось из коридора, в глазах
[1] Трэш-метал (thrash-metal, варианты транскрипции – треш-метал, траш-метал) – одно из старейших разновидностей металлической музыки, давшее направление всем брутальным жанрам. Характерными чертами являются агрессивность текстов, стремительный темп исполнения, скоростные гитарные риффы и зубодробительная игра ударных инструментов.
[2] Yamaha – японский производитель мотоциклов, музыкальных инструментов и электроники. В данном случае имеется в виду электрогитара.
I. Соната. Эпизод 2. Охотник на слонотавров
(Абориген)
Константин Молот с молодых лет старался мыслить здраво и расчётливо. Первое, что он решил сделать на новом этапе жизненного пути – это найти ночлег. Поиск исчезнувшей девушки, работы, пропитания были невозможны без крыши над головой. Сначала подумал пойти к двум друзьям детства, живущим неподалёку – Алексу «Спонсору» и Егору «Троллю», но потом передумал. Они работали наймитами и жили в доме, принадлежащем Корпорации, а терять эту часть личной свободы Молоту пока не хотелось.
Самую приличную жилплощадь мог дать Дмитрий Хэви – один из наиболее известных в городе металлистов, являвшийся идейным лидером и проповедником старинных музыкальных традиций. Коммуна на проспекте Шараева, в которой проживал этот металлист, включала три многоэтажки, была престижной и вполне открытой – при желании, любой «свой» мог подселиться к ним на долгий срок. К тому же, Константин был знаком с Дмитрием уже без малого десяток лет. Проблема состояла в том, что товарищ жил на Вторчермете – районе весьма отдалённом и неспокойном. Металлист решил не рисковать и поехать к нему на транспорте.
Станция электротакси располагалась у стен опорного пункта, бывшего до Катаклизма крупным торговым центром. Сейчас там, помимо магазинов подразделений Корпорации, были медицинские кабинеты, частные мастерские и даже зловещий «обезьянник», в который отвозили воров и пьянчуг.
Константин неторопливо обошёл вдоль забора рисовую ферму и направился на лужайку с потрескавшимся асфальтом. Транспорта на улицах в столь утренний час не наблюдалось, лишь редкие велобайкеры на электромотороллерах неспешно проезжали куда-то по своим делам. Литр бензина стоил целое состояние и был доступен теперь только правящей верхушке, а нефть из единственного месторождения на севере шла целиком на нужды химической промышленности.
Электричество, правда, из-за альфа-батарей теперь стало дешёвым, но легковых электромашин производили мало. Все заводы Верх-Исетска и десятка провинциальных городков выпускали, в основном, броневики и электротанки. Это стало нужным, чтобы противостоять натиску могущественных врагов – в первую очередь, загадочной Японской Империи, ставшей в две тысяча тридцатые господствующей мировой державой. Именно поэтому простая поездка по Внешнему городу на электромобиле стоила пассажиру сорока иен – столько же, сколько стоил небольшой мешок риса или новые брюки.
Иены были в ходу уже больше двадцати лет, сменив рубли. Постепенно старые банкноты пришли в негодность, а своих денег Корпорация не выпускала. Оборотом валюты последние десятилетия управляла Корпорация, и со временем ей стало удобнее пользоваться зарубежными банкнотами. Откуда они их брали – из беспилотников, или откуда-то ещё – неизвестно, как неизвестно и о других тонкостях взаимоотношений Корпорации и Японской Империи.
Из такси на стоянке доносилась группа «Отто Дикс», которых металлист не очень любил и считал «позерами». Константин подошёл к одному из малиновых «бобиков», скинул чехол с плеча и стал шарить по карманам. Гитара в чехле, зажатая между колен, медленно сползала и вместе с неприятной музыкой приводила Молота в негодование. Водила, зелёноволосый кибергот[1] лет тридцати пяти с выщипанными бровями, стоял у открытых дверей и надменно усмехался, наблюдая, как металлист нервничает.
– Кончай ржать, придурок, лучше подержи! – не выдержал наконец Константин. Он не любил киберготское движение, но в обществе, где деление на классы заменилось делением на субкультуры, выбирать спутников и соседей не приходилось.
– Гитара? – не оставляя презрения на лице, но, всё же, с некоторым интересом спросил водитель.
– Какое твоё дело? – огрызнулся Константин.
– Это не спасёт мир, – флегматично согласился кибергот, кивнул и небрежно, двумя пальцами перехватил гитару за гриф. – Хотя, может, и спасёт. Что-то тяжёлая она у тебя.
Ещё бы не тяжёлая – электро, не простая акустика-деревяшка. Впрочем, сейчас и акустику днём с огнём не сыщешь, после репрессий на музыкантов императора Купидонова – да и не надо это никому. После Катаклизма люди стали всё больше потреблять уже созданную за предыдущие века музыку, чем не создавать новую. Свобода распространения информации, полная демократия. Молот нашарил в карманах тридцать пять иен и продолжал рыться, пытаясь найти ещё монетку. По известному закону подлости, монетка упорно не находилась. Водитель посмеивался, наконец, не выдержал и проговорил нараспев:
– Что, не хватает тебе, неверный?
– Слушай, не довезёшь за тридцать? – попросил Константин. – По «урне» потом спишемся, верну тебе долг.
Водитель грациозным жестом выпустил чехол из рук и молча сел в «бобик», достал какую-то хитрую папироску и закурил. Молот поймал падающий чехол и со злостью замахнулся кулаком, чтобы посильнее врезать по оргстеклу, но увидел пристальный взгляд часового у входа в боевой пункт, поэтому лишь процедил сквозь зубы:
– Грёбаный социум.
Оставалось только покинуть район и отправиться в гости к товарищу пешком, через лес. С другой стороны, так даже лучше – сорок сэкономленных иен не будут лишними.