Корпорация любит нас
Шрифт:
– Не знаю! – лукаво проговорил хоботун и вернулся в своё ложе.
Врёт, подумалось Сэму, и он злобно нахмурился, сжал кулаки.
– Всё ты знаешь! – он хотел было набросится на вождя этого племени и придушить, но вспомнил наставления Максимильяна и попытался успокоиться. – Ответь, я прошу тебя.
– Эх, Сэм-Сэм, – протянул хозяин города. – Тебя так просто обмануть. Это делают все, кому не лень. Ответь мне, как давно ты смотрел в зеркало?
И вправду, давно, подумал путешественник по мирам. Да что давно – за последние пять дней, что он помнит себя, он этого ни разу не делал! Проходя
– Посмотри, Сэм. Взгляни на своё лицо.
Волосы на загривке встали дыбом, когда Сэм увидел существо, глядевшее из зеркала. Вскрикнув, он выронил зеркальце, оно упало сквозь переплетение ветвей куда-то далеко вниз.
– Ты обезьяна, Сэм, – спокойным тоном сказал хоботун. – Самец бурой мартышки. Разумеется, крупный, прямоходящий и бесхвостый. Антропоморф. Иначе и не могло быть – в нашей стране нет места людям. Все новички и пришельцы никогда не были и не станут здесь людьми, таковы правила. Если верить легенде, ты родился в королевстве обезьян, на юго-востоке континента. Ты был самым рослым из потомства последнего короля. По одному из пророчеств, именно детёныш последнего короля должен решить судьбу нашего мира. Но из какого мира пришло твоё нынешнее сознание – из стабильного, вроде Земли, или не очень, вроде Мира Корпорации, я не скажу. Да и не знаю. Неважно это всё. Знаю лишь, что когда ты появился в нашем мире, тебя решили направить дальше, к Извилистой реке, потому что здесь, как все считают, начинается война.
Сэм был ошеломлён. Он ощупал своё лицо. Ничего необычного он ранее не замечал – видимо, нос и брови показались ему странными только сейчас, когда он осознал, на кого он похож.
– Война… но зачем… Почему вы поливаете с дельтапланов гадостью посевы остальных Антропоморфов?
– Это не гадость, Сэм, это удобрения. Благодаря этим удобрениям мы можем выращивать деревья, подобные этому. Это очень хитрое удобрение. Мы пытались объяснить Максимильяну и остальным, что это полезно, но это ничего не дало. К тому же, удобрение один раз случайно попало на кормовой муравейник в Солнечных Холмах, что усугубило недоверие. С другой стороны, мы, как внешняя угроза, чрезвычайно полезны для жителей Страны Антропоморфов – уже много лет, как мы пришли, у них нет междуусобных конфликтов, соперничества, и…
Сэм и подбежал к цветку и закричал:
– Ты всё врёшь! И зеркало твоё врёт! Я не верю никому из вас, это не могло быть моё прошлое.
– Просто ты потерял смысл жизни, который пытались тебе навязать, – неожиданно подала голос самка, и Сэм подумал, что она, похоже, не настолько глупа, как казалось внешне. – И никак не можешь понять своё предназначение.
– Мы можем помочь тебе с этим, – сказал предводитель и коснулся своего лица.
Щёлкнули едва заметные крепления, и хобот верховного хоботуна отстегнулся и упал, как плюшевая детская игрушка. На месте хобота был обычный нос, похожий на человеческий.
– Наши хоботы – механические. Ты можешь стать хранителем моего хобота. Пока он будет находиться в стране антропоморфов, баланс сил на континенте станет равным. Это будет добрым знаком примирения,
Сэм принял из рук предводителя этот странный дар. Хобот был холодным, мягкая плюшевая ткань прикрывала какие-то сложные металлические механизмы. У Сэма возникло чувство, что он уже где-то видел этот странный, словно игрушечный хобот. Враг, оставшийся без хобота, теперь удивительно походил на человека – разве что кожа и уши оставались странными, и пропорции казались неестественными. Охотник на хоботунов молчал, глядя на вождя.
– Любой хобот – это рука наших Творцов, открывающая двери в миры, – загадочно сказал хоботун, и спросил. – Ну, так что ж? Ты согласен быть миротворцем?
Миротворец. Творец мира.
– А как же ты?
Правитель махнул рукой и посмотрел на самку.
– Я обойдусь. За мной и так неплохо ухаживают рабочие особи. Ступай, тебе дадут лодку и отправят вниз по Извилистой реке.
Сэм кивнул. Из листвы к нему протянулась широкая лапа хоботуна-фуражира, схватила за загривок и вытащила из гнезда.
* * *
Город со странными заводами остался позади. Река петляла между холмов, текла по ущельям и спускалась в подземные гроты. Места были незнакомые, но Сэм не сильно удивлялся тому, что не видел их ранее, когда шёл к хоботунам. Он вообще устал удивляться и чувствовал некоторое внутреннее опустошение – нелегко в один день потерять все жизненные ориентиры, оказавшись, к тому же, самцом бурой мартышки. В последнее до сих пор не верилось – он мыслил как человек, а значит являлся таковым.
С другой стороны, в неторопливом пути по реке было какое-то удивительное спокойствие, умиротворение, позволившее расслабиться и забыть о тревоге за своё будущее. Еды – спелых фруктов, орехов и капусты в лодке было предостаточно, и волноваться особо не приходилось.
Механический хобот, завёрнутый в тряпицу, лежал на носу лодки. Сэм чувствовал за собой большую ответственность в том, чтобы сохранить его невредимым, ведь это был не просто механический манипулятор – это был символ единения и стабильности этого странного мира.
Ближе к вечеру долина реки начала постепенно заполняться непонятным едким дымом. Сэм привстал в лодке и увидел на берегу десятки сгоревших деревьев. Кто виновен в них – жара, или некий неизвестный поджигатель? Приглядевшись, за деревьями он увидел множество маленьких огней, медленно движущихся в направлении, обратном течению реки. Сэм закашлялся, попытался пристать к берегу, но течение усилилось, и лодку понесло вперёд.
– Ну что, Сэм, удалось у тебя? Получилось ли? – послышался знакомый скрипучий голос. Путешественник пригляделся и заметил рогатую фигуру на берегу.
– Да, всё получилось! – крикнул Сэм. – Казимир, кто сжёг все рощи вдоль берега?
Винторог побежал вдоль берега, он выглядел удручённым.
– Антропоморфы, жители страны. Их тысячи. Они идут войной на город хоботунов. Они все сошли с ума. Думают, что я со хоботунами заодно, поэтому они спалили всё моё поле. Моего поля больше нет.
– Что ты растил на нём?
– Не важно!
– Но хоботуны безобидные! Я был у них, их главарь отдал мне свой хобот. Теперь в вашей стране должен наступить мир.