Корпорация М.И.Ф. (сборник)
Шрифт:
— Что случилось?
— Сожалею, мистер Скив, — оторвался от папки хранитель документации. — Похоже, у нас нет настоящего адреса вашего компаньона. Примечание здесь гласит: «В отъезде». Полагаю, понимая его финансовое положение, мы не так старались следить за ним, как обычно поступаем с другими питомцами.
Я боролся с волной разочарования, не желая верить, что после всего пережитого этот ход окажется еще одним тупиком.
— Разве он не обзавелся собственной школой или бизнесом или еще чем-то таким? Я однажды встретил одного его ученика.
Изверг
— Нет. Об этом бы мы узнали. Возможно, он и соглашался обучать некоторых близких друзей или родственников… такое бывает среди занимающихся здесь, но, думается, я могу с уверенностью сказать, что никаким официальным преподаванием он не занимался ни здесь, ни в каком-либо ином измерении. Мы бы услышали про это, хотя бы потому, что его подопечные связались бы с нами для подтверждения его рекомендаций.
Теперь, когда он упомянул об этом, я вспомнил, что Руперта, того самого встреченного мной ученика, мне представили как племянника Ааза. Подавленный ощущением безнадежности дела, я чуть не пропустил мимо ушей слова хранителя документации.
— Кстати, коль речь зашла о родственниках. У нас есть адрес его ближайшей родственницы… а именно — матери. Наверное, если вы поговорите с ней, то, возможно, выясните его местонахождениею
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
«М» означает многое, чему она научила меня…
Поиски адреса, данного мне хранителем документации, привели нас в закоулки данного измерения, где находились жилые районы. Хотя, на первый взгляд, Извр кажется состоящим из деловых центров, все же в нескольких шагах от главных деловых и транспортных артерий располагается и респектабельный район.
Когда мы нашли район, где жила мать Ааза, он не привел меня в восторг. Правда, он не выглядел невзрачным или грязным… по крайней мере не грязнее всего остального измерения. Просто он был убогим. Здания и улицы были настолько захудалыми, что меня угнетала самая мысль о том, что тут кто-то живет, не говоря уж о матери моего друга.
— Я подожду вас здесь, на улице, — объявила Пуки, когда я выбрался из такси.
Я в удивлении посмотрел на нее.
— Разве вы не зайдете вместе со мной?
— Мне думается, важнее будет охранять вам путь к бегству, — ответила она. — Внутри, по-моему, нет опасности, если это здание не рухнет, когда вы постучите в дверь… тут уж я все равно ничего не смогу поделать. А что? Вы ожидаете от старой дамы больших трудностей, чем вам по силам?
Поскольку у меня не нашлось на это достойного ответа, я поднялся по ступенькам крыльца к двери. Там висел список имен, а рядом шел ряд кнопок. Я без всякого труда нашел имя матери Ааза и нажал кнопку.
Спустя несколько мгновений из стены около меня внезапно заскрежетал голос.
— Кто там?
Мне потребовалось лишь несколько секунд, чтобы сообразить,
— Это… я, друг вашего сына Ааза… то есть, Аазмандиуса. Я хочу узнать, нельзя ли мне поговорить с ним несколько минут?
Прежде, чем пришел ответ, потянулось долгое молчание.
— Если вы уже здесь, я могу поговорить с вами. Подымайтесь.
В двери раздалось хриплое гудение. Несколько секунд спустя оно прекратилось. Я терпеливо ждал.
— Вы все еще там?
— Да, сударыня.
— Почему?
— Простите?
— Почему вы не открываете дверь и не заходите, когда я прогудела вам?
— Ах, это был сигнал «проходите»? Извините, я не знал. Вы не могли бы… прогудеть мне опять?
— В чем дело, вы никогда раньше не видели замка с дистанционным управлением?
Вопрос был задан риторически, но раздражение из-за моего неловкого положения вынудило меня ответить.
— Я в этом измерении гость. На Пенте у нас нет ничего подобного.
Наступило долгое молчание. Достаточно долгое, чтобы я начал гадать, не ошибся ли я признавшись, что прибыл из другого измерения. Гудение возникло опять, почему-то снова застав меня врасплох, хоть я и ожидал его.
На этот раз я сумел открыть дверь и прошел в вестибюль. Освещался он тускло, а после того, как дверь закрылась, там стало совсем темно. Я начал было открывать ее, чтобы сориентироваться, но в последний момент убрал руку. Из-за этого ведь могла включиться сигнализация, а уж чего я в данную минуту не хотел, так новых неприятностей. Постепенно мои глаза привыкли к полумраку и различили узкий коридор с еще более узкой лестницей, исчезавшей во мраке наверху. Она сказала «Подымайтесь». Я понял ее буквально, и начал подниматься по лестнице… надеясь, что не ошибся.
После нескольких лестничных пролетов эта надежда стала превращаться в беспокойство. Ни в одном из встретившихся по пути коридоров не было признаков обитания, а по тому, как скрипела и стонала подо мной лестница, я подозревал, что иду в нежилую часть здания. Как раз, когда я готов был поддаться страху и отступить на нижний этаж, лестница кончилась. Разыскиваемая мной квартира находилась на противоположной стороне коридора от места, где я стоял, и поэтому мне не оставалось иного выбора, как идти дальше. Подняв руку, я тихонько постучал, боясь, что более сильный звук может вызвать катастрофическую цепную реакцию.
— Заходите! Открыто!
Призвав всю смелость я вошел. Жилище оказалось крошечным и забитым барахлом. У меня сложилось впечатление, что, вытянув руки, можно коснуться противоположных стен. Фактически, мне пришлось перебороть порыв так и сделать, поскольку стены и их содержимое находились на грани осязания. Думается, именно тогда-то я и открыл, что слегка страдаю клаустрофобией.
— Так значит, ты друг этого никчемного Аазмандиуса. Знала я, что не будет из него толку, но мне и не снилось, что он опустится до такой низости, как панибратство с пентехом.