Коррекция
Шрифт:
– Мы, Алексей Николаевич, незадолго до катастрофы всех лишних вообще отовсюду убрали, а в Штатах никого не осталось, кроме охраны посольства. Ими пришлось пожертвовать. Им оставили скафандры и транспорт высокой проходимости, но до побережья никто не добрался, и по радио не отвечают. А в Китае осталась охрана и несколько дипломатических работников – всего двадцать три человека. И официально их не выпустят.
– Тогда и этот вопрос обсуждайте с Брагиным. Может быть, у них есть что-нибудь получше «Призраков», я всех возможностей военных не знаю, просто не интересовался. Что из посольств передают по радиосвязи?
– Из Пекина было несколько попыток связаться, но все каналы глушат китайцы, большинство остальных передает о беспорядках, пожарах и отсутствии связи с официальными лицами. О видимости порядка и наличии связи с местным руководством сообщают очень немногие. А с каждым третьим посольством связи нет вообще. Я поэтому и тороплю.
Больше никто по его душу не пришел, не было и звонков, поэтому Алексей сходил в столовую позавтракать, решил несколько оставшихся со вчерашнего дня вопросов и, созвонившись с женой, вызвал машину. Когда он подъехал к дому, Лида уже ждала у подъезда.
– Ты хоть позавтракал? – спросила она, садясь рядом с ним на заднее сидение. – Или опять заработался и забыл?
– Позавтракал, – ответил он. – Работы было совсем мало. И слава богу. Мы уже выполнили почти все, что было намечено, причем без авралов. Народ потихоньку привыкает к новой жизни, а возникающие проблемы быстро решаем. Теперь до наплыва эмигрантов будем жить спокойно.
– Если бы у вас после семидесяти лет подготовки были авралы и неудачи, вас бы всех нужно было разогнать! – сказала жена. – И начать с тебя. Что у нас на границах?
– Тишина. Возвращаются те, кто уезжал за границу и по каким-то причинам не смог или не захотел вернуться раньше. Мы ведь не могли кричать на весь мир, чтобы все бросили дела и бегом мчались в Союз. Кого смогли, тех предупредили и постарались, чтобы было меньше выездов за границу по служебным делам. От соседей наведались всего несколько сот эмигрантов. На них опробовали систему. Но уже с сегодняшнего дня японцы начнут по воздуху перебрасывать детей. Во Владивостоке к этому готовы, и скоростные поезда сейчас перебрасываются на Дальний Восток. В день перевезут только пятьдесят тысяч, поэтому если не задействуют флот, все растянется на пять месяцев. Мы столько ждать не можем, поэтому через пару недель, как только закончим с кубинцами, перебросим в Японию «Ковчеги».
– А как у нас обживаются кубинцы?
– Пока не интересовался, – пожал плечами Алексей. – Раз по ним ничего не выносится на Совет, значит, все идет так, как запланировали. А самой Кубе с одеждой помогли. Через пару дней начнут прибывать те корабли, которые мы взяли у побережья Штатов. Кубинцев они везут немного, но ценных грузов там... много. Вот пока и все новости. А вот и «Ковчег Алекса».
Машина свернула на съезд с шоссе и заехала на огороженную территорию, застроенную десятком многоэтажных зданий.
– Здесь живут большинство работников «Ковчега», – пояснил жене Алексей. – Нам нужно к главному корпусу.
У входа в большое девятиэтажное здание их встретили двое. Один, который оказался директором объекта, представился Лиде Ольховским Вячеславом Андреевичем, второй – его заместитель по хозяйственной части – только поздоровался, передал мужу какие-то бумаги и ушел.
– Дай нам кого-нибудь в гиды, Вячеслав, – попросил директора Алексей, – иначе мы с женой у вас заблудимся, а то и вовсе попадем в вольер к кому-нибудь из хищников, а вам потом долго придется отписываться.
– Если наши питомцы вас съедят, я отписками не отделаюсь, – пошутил Ольховский. – Лучше я с вами похожу сам. Если вы не против, насекомых, пресмыкающихся и земноводных я вас смотреть не поведу. Их в основном содержат при пониженных температурах, поэтому эти секции не зрелищные. Рыбы интересуют?
– На сковородке, – засмеялась Лида. – Шучу. Давайте ваших рыб и ракообразных отложим напоследок, а начнем с животных.
– Желание женщины – закон! – галантно наклонил голову Ольховский. – Особенно такой, как вы! Прошу вас!
Они прошли мимо охраны к лифту и спустились на четыре этажа.
– А почему так глубоко? – спросила Лида.
– Верхний этаж для административных нужд, – начал объяснять директор. – На нем же находятся склады с продовольствием. Два следующих этажа – это наши питомцы, причем для мелочи используются помещения с обычной высотой потолка, а для более крупных животных два этажа свели в один. Сейчас сами увидите. А последний этаж инженерный. Там у нас нагреватели и вентиляторы. Воздух еще ионизируется и меняется его влажность. Кроме того, здесь расположены криогенные хранилища спермы. Прошу вас сюда, здесь у нас самые крупные звери.
Он открыл дверь в коридоре, которым они шли от лифта, и пропустил вперед Самохиных.
– Да, попахивает, – сказала Лида, осматривая огромных размеров помещение, разбитое на секции металлической оградой.
– А что вы хотели? – пожал плечами директор. – Здесь полсотни видов животных, число которых немного не дотягивает до двух тысяч. Вентиляция просто не справляется. Но пахнет не слишком сильно. Мы уже принюхались и не замечаем.
– А вообще, здорово! – сказала Лида, подходя к ближайшему вольеру. – Не просто пол, вы им устроили царские условия!
– Если не учитывать решеток, то все действительно по-царски, – согласился Ольховский. – Насыпали землю, несколько лет высаживали траву, превращая все в дерн, а уже потом выпускали животных. Само собой, посажены деревья и кустарники, а в бетонированных каналах течет питьевая вода. Такой красоты нет только у копытных. Они эту травку вмиг оприходуют и все разроют. Моча усваивается растительностью, но кал приходится убирать.
– Не люблю медведей, – сказала Лида. – Что-то в них есть неприятное. Хотя медвежата забавные. Пойдем дальше. Это волки? И опять много детенышей. Это специально?