Коршун и горлица

Фэвэр Джейн

Она подавила стон и прикрыла глаза, надеясь на то, что Лейла не заметила того, как набухли ее груди и напряглись соски. До нее дошло, что с ней происходит в точности то, чего хочет Абул, что все это является частью дьявольского сценария. С прошлой ночи он знал, что она далеко не безразлична к нему. А в этих чувственных, благоуханных залах, где все подчинено наслаждениям тела, где нагое тело так естественно, никто не смог бы противиться возбуждению. Тут все предназначено для искусного совращения - вдруг осознала Сарита, и оно - это совращение - не прекращалось

ни на минуту. Только в бегстве лежит путь к ее спасению... Бегство от чего? Что было спасением? Она пробудилась от сна, вопросы эти роились в ее голове. Взгляд упал на пустую кушетку и она почувствовала разочарование.

– А где господин Абул?
– вырвалось у Сариты; она совсем забыла о том, что здешние служительницы не знают испанского.

– Он со своим сыном. Он всегда проводит это время дня с ним.

Голос принадлежал женщине, и раньше Сарита его не слышала. Он раздавался откуда-то сзади.

Сарита села. Женщина была очень красивой - ее волосы были чернее ночи, глаза аккуратно подведены; кожа - цвета зрелых абрикосов, роскошное тело.

– Кто вы?

– Госпожа Айка, жена калифа, - женщина слегка наклонила голову.
– А как зовут тебя, христианка?

– Сарита из племени Рафаэля, - почему-то Сарита полностью назвала себя, как будто подвергалась формальному допросу. Она оглянулась в поисках чего-то, чем можно было прикрыть свою наготу перед этой женщиной в богатом уборе, показывающем ее высокое положение.

– Позвони в колокольчик, и Лейла придет к тебе, - сказала женщина, они ушли, когда ты заснула.

Сарита позвонила, неожиданно почувствовав досаду на Абула, который оставил ее здесь одну, тем самым предоставив возможность любому жителю Альгамбры найти ее здесь.

– Как случилось, что ты оказалась здесь?

Айка украдкой изучала женщину. Что нашел в ней Абул? Она была худенькой, несформировавшейся.., нет, с этими грудями, похожими на маленькие лимоны и тощими бедрами, - ребенком. Но по мере того как Айка смотрела на нее, она понимала, что в ней не было ничего детского.

Тело ее было совершенно зрелым, прекрасно сформировавшимся и пропорциональным. Талия - тонкой, а Айка уже видела складки жира на своем теле. Перед этим тонкокостным, стройным созданием она почувствовала себя тяжелой и громоздкой. Возможно, Абул тоже заметил эти следы ее излишней снисходительности к себе. "Я должна отказаться от шербетов и пирожных", решила Айка.

– Я узница вашего мужа, - ответила Сарита, не видя смысла в том, чтобы таиться. Кроме того, она совсем не хотела, чтобы у жены калифа создалось впечатление, что она увлечена ее мужем. Сарита с облегчением увидела, что в комнату входит Лейла, неся ее платье.

– Он купил или пленил тебя?
– по-видимому, султанше не показался странным ответ Сариты.

– Наверно, пленил, - она прикрылась платьем, отчего ей сразу стало легче.

– А по какой причине?

Сарита пожала плечами:

– Из прихоти.

Айка нахмурилась. Похоже, женщина возмущена своим положением. Перед калифом не

могла устоять ни одна женщина, а Айка достаточно хорошо знала своего мужа (или думала, что знает) и была уверена в том, что он не станет принуждать женщину, если она станет противиться. Но Айка засомневалась в том, что Абул когда-либо встречал женщину, не пожелавшую принять его благосклонность и защиту.

Неужели он встретил подобную женщину в лице этого миниатюрного зеленоглазого создания с копной непослушных огненно-рыжих волос?

Кадига и Зулема подтвердили, что девушка вернулась в башню только на рассвете, но Фатима сказала Нафиссе, что Абул был очень распален.

Может быть, в этом и крылось объяснение происшедшему?

– Ты не желаешь быть с моим мужем?

Сарита услышала оттенок удивления в ее вопросе. Она хотела было уже утвердительно ответить на него, но слова застряли у нее в горле.

Это было совсем не так просто. Она знала, что в глубине души вовсе не желает.., а совсем даже наоборот. Но, конечно, она не собиралась признаваться в этом жене Абула, даже если, как ей казалось, Айка совсем не была смущена, услышав это признание. Женщина, делившая своего мужа, по крайней мере, с четырьмя другими женами, вероятно, отнесется к еще одной сопернице безо всякого гнева, но у Сариты была причина для сопротивления Абулу.

– А кто отнесся бы к этому иначе?
– сказала она, наконец, - если бы его схватили на дороге и привезли в.., в...
– она показала рукой на окружающее их великолепие, не находя слов для его описания, - в некое фантастическое место, как будто у этого человека нет другой, своей жизни, семьи, личных привязанностей, прошлого, будущего, а есть только то, что ему навязывают извне.

Айка медленно наклонила голову:

– Ты не принадлежишь нашему народу - это сразу видно. Наши женщины принимают все это как должное. А женщины племени Рафаэля - нет?

Сарита задумалась. Нет, в племени Рафаэля решения принимали мужчины, редкая женщина позволила бы себе подвергнуть это решение сомнению, и редкий мужчина прислушался бы к доводам женщины, но они тем не менее были необходимы для организации тамошнего быта. У них были свои функции и ни один мужчина не стал бы вмешиваться в те сферы жизни, которыми управляли женщины. Однако у Сариты сложилось впечатление, что в этом месте все было не так и женщины здесь не имели никаких других функций, кроме как быть зависимыми от мужского каприза.

– Наши женщины все же оказывают влияние на собственную жизнь, но недостаточное, что правда, то правда.

– И ты не согласна с этим?

Сарита покачала головой. Ведь, в конце концов, именно потому она и оказалась здесь.

– Нет.

Да, на Абула все это непохоже. Он так настойчив с этой женщиной. Иначе зачем ему понадобилось приводить девушку в бани после ночи, которая, вероятно, для него была крайне неудовлетворительной? Айка почувствовала, что в душу ей заползает тревога. Имеет ли она другую, нефизическую привлекательность для Абула.