Кортес
Шрифт:
– И сколько же требуют эти разбойники?
– перебил женщину Хуан Веласкес де Леон.
– Почти сотню человек в год...
– тихо ответила Марина.
– Это не считая кукурузы, других съестных припасов, а также обязательных поставок свежей рыбы к столу тлатоани, золота и участия в войнах.
Наступила тишина.
– Есть какие-нибудь известия от отряда Альварадо, отправленного добывать пропитание?
– спросил Ордас.
– Они ищут в западном направлении, при этом особый отряд разведывает дорогу на Семпоалу, - ответил я.
– Как вы все понимаете, здесь больше нельзя оставаться со всей армией. Необходимо выделить отряд для начала строительства города и охраны кораблей, а нам всем подаваться в более здоровые места. К тому же пора искать подходы к Теночтитлану. Если гора не идет к Магомету, Магомет идет к горе.
– А если это ловушка, и касик Семпоалы действует по уговору со своим сеньором?
– воскликнул Ордас.
– Вот!
– заявил я.
– Вот тот главный вопрос, который мы должны решить. Сеньора
Я первый назвал эту индейскую женщину сеньорой. Никто не возразил, никто не усмехнулся, не бросил косой, презрительный взгляд на эту дикарку. Для меня подобная деликатность была очень удивительна. Видно, действительно в этой женщине было что-то от железа.
– Сеньора Марина, - повторил я, - утверждает, что камня они за пазухой не держат, но и надеяться на нас не смеют. Она предлагает каким-то образом убедить их в наших мирных намерениях, взять под защиту и объявить эти земли владениями короля. Для этого им следует пообещать, что в течение нескольких лет - мы с сеньором Годоем уже обсуждали этот вопрос - с них не будут брать налоги.
Королевский нотариус, помнится, важно кивнул. Он был интересный человек, этот Годой - всегда держал язык за зубами и только, случалось, одобрительно кивал. Мы с ним, в конце концов, сработались. Он уехал из Мексики далеко не нищим человеком.
– Я считаю, что этот план хорош во всех отношениях, - добавил я.
– При одном только условии. Если мы будем сохранять бдительность и дисциплину, если наши ряды будут едины. Как вы считаете, Ордас, это разумные в боевых условиях требования?
Тот ничего не ответил. Ордас погрузился в размышления, старался не смотреть в мою сторону, но я был уверен, что у него нет выбора.
– Хорошо, - неожиданно сказал он, - я буду откровенен до конца. Я готов примириться с этими нелепыми и незаконными выборами, раз уж такова воля солдат. Но, Кортес, я помню, вы хвалились своим знанием людей! Почему же вы так легко доверяете... этой женщине?
– Вы сами спросите её, - посоветовал я, - почему она взяла на себя такую трудную и неблагодарную роль. Почему идет против собственного народа?
Наступила тишина, все буквально замерли... Что-то смутное, чему и слов мы в ту пору найти не могли, рождалось в палатке. Боевое братство, стремление к великим свершениям, вера в то, что мы все вместе способны одолеть любые трудности?.. Не знаю... Но забыть то состояние до сих пор не могу. Ордас медлил, взоры присутствующих обратились на него. Никто не мог объяснить, только все сердцем почувствовали, что от того, что он сейчас скажет, решается, быть нам всем в одной упряжке, в одном строю штурмовать небо, или мы как прежде будем держаться каждый сам по себе, на особицу, только по необходимости сбиваясь в стаи. Кто-то из своры Веласкеса бросится на корабли. Другие, и я в том числе, останемся здесь, но уже без надежды одолеть Мотекухсому. Будем строить и оборонять город...
Ордас открыл было рот и тут же закрыл его, потом нервно отер пот со лба - вечер выдался душный, никакого намека на ветерок. Нас всех окуривало дымком, дававшим хоть какое-то спасение от мошкары. Наконец он решительно сказал:
– Сеньора Марина...
Разом спало оцепенение. Все радостно загалдели. Де Леон залился смехом, даже вечно угрюмый Монтехо просветлел... Я так понимаю, что приняв в свой круг эту индейскую женщину, назвав её госпожой, мы все тем самым связали себя круговой порукой. Теперь любое оскорбление индеанки могло быть воспринято как оскорбление каждого из нас, присутствовавших в тот день на совете. Каждый из нас как бы негласно - по крайней мере, на время похода признал её ровней. Это было бы неудивительно для урожденной донны, но по отношению к туземке подобный жест являл новое состояние, в которое перешел весь офицерский состав моего войска. В том числе и те, кто был в это время в походе. Это было настолько возвышающее и ясное чувство братской любви, что даже Ордас не сразу продолжил.
Наконец он повторил.
– Сеньора Марина, вы же родом из этих краев. Вы же сама из ацтеков!.. Почему вы так упрямо идете против своего народа. Я вас ни в чем не подозреваю, но мне и всем присутствующим хотелось бы узнать о вас побольше. Раз уж так вышло, что вы являетесь нашей переводчицей и более того, считаете возможным давать советы опытным в военном деле людям, мы должны быть уверены, что все это делается по совести?
– Сеньор Ордас ошибается, полагая что я из ацтеков, - ответила Малинче. Она подняла голову и глянула прямо в глаза Диего.
– Я из другого племени, хотя мы все говорим на одном языке. Теночки - вот как правильно называются ацтеки. Они сами нарекли себя выходцами из неизвестно где расположенной страны Астека. Пришли они к озеру Тескоко четыре эры назад (сноска: Эра составляла 52 года.), поселились там и долгое время находились под властью другого сильного племени кулуа. В одной из битв теночкам повезло - они взяли в плен три десятка врагов из племени шочимилко, отрезали им уши и предъявили их владыке Кулуакана Кошкошу. В ответ обрадованный Кошкош выполнил их просьбу и согласился выдать за вождя теночков свою дочь. Дело было весной и перед свадьбой, чтобы умилостивить богиню Тоси, теночки содрали с невесты кожу, главный жрец натянул её на себя и в таком виде встретил пожаловавшего на свадьбу отца несчастной девушки. Месть Кошкоша была жестока, он приказал своим воинам истребить теночков всех до единого. Только малой их части удалось бежать на остров, где они через какое-то время построили два города - Теночтитлан и Тлателолько. С той поры каждый бандит в долине Мехико, в Оахаке, в Пуэбло знал, где может найти укрытие. Все, кого изгоняли из родных племен, находили пристанище в Теночтитлане.
Ядовитое семя дало всходы, и две эры назад теночки, объединившись с Тескоко и Тлакопаном, сокрушили самый сильный город на озере Аскапоцалко. Плоды победы в основном достались теночкам и в образовавшемся союзе трех племен, трех городов они взяли верх. Теперь военная добыча и пленные делятся так - по две пятых получают Теночтитлан и Тескоко и одну пятую Тлакопан. С той поры теночки, прозвавшие себя ацтеками, возомнили, что на плечи их народа возложена священная обязанность хранить и беречь порядок, существующий в мире...
Мой отец, сеньор Ордас, был правителем небольшого, но древнего племени. Родилась я богатстве, отец очень любил меня. Детей у моих родителей больше не было, поэтому мне решили дать достойное образование, на чем особенно настаивал мой дедушка. По происхождению я вполне могла рассчитывать стать второй женой правителя Теночтитлана. Но счастье так мимолетно... Когда мне исполнилось десять лет, отец мой умер. Мать скоро вновь вышла замуж и родила мальчика. Теперь я никому не была нужна наоборот, только мешала. Чтобы не было споров о престолонаследии, мать посадила меня в темную комнату и держала там около двух недель. Потом объявила людям, что я умерла. Вместо меня похоронили какую-то умершую девочку, а меня продали в рабство купцам из Хиканалко с условием, что они продадут меня как можно дальше от родных мест. Так я попала в Сеутлу. Теперь мой отчим верой и правдой служит Мотекухсоме и тот принял его, преступника, с почестями. Сеутла свободна до той поры, пока владыка Теночтитлана не обратит на неё свой взгляд. Там уже побывали купцы из Мехико. Они вели себя, как хозяева. Один из них заметил, что я вполне подхожу для жертвы, которую следует принести богине Тоси. И ликом, и фигурой... В следующий приезд он обязательно купит меня для торжественной церемонии. Я, сеньор Ордас, не хочу, чтобы с меня живой содрали кожу. Тем более теперь, когда свет истины засиял передо мной, и я услышала животворящее слово Спасителя нашего, Иисуса Христа. Я царского рода, сеньор Ордас, так что ваше обращение ко мне правомочно, тем более, что теперь мы все братья и сестры. Обретя истину и надежду на спасение, я обрела уверенность, что пролитию крови и прочим злодеяниям теночков больше не будет места на земле. Поверьте, я много думала об этом, советовалась с падре Ольмедо и сеньором лиценциатом Диасом. Покаялась в жажде мести. Они помогли мне освободиться от этого греха, однако дьявольские козни теночков должны разрушены. Погрязшие в дьявольском грехе пролития крови обязаны быть наказаны. Езус Мария, разве не в том и ваш священный долг, сеньор Ордас?
Тот не ответил.
Никто ей не ответил. Поверьте, в ту минуту каждый из нас желал только одного - добраться до проклятого Теночтитлана и сокрушить это обиталище дьявола. Никто из нас даже не вспомнил о золоте. Кроме меня... Я задержал в своей палатке Ордаса и мы с ни поговорили по душам. Сошлись на сотне кастельянос, которые я тут же отсчитал ему с условием, что он больше не будет мутить воду. Эскобар обошелся мне куда дешевле, а вот Хуану де Леону Веласкесу, в виду знатности фамилии пришлось приплатить. Они оказались людьми слова и храбро сражались до самого конца, причем не раз в битвах, наблюдая за ними, я замечал то выражение на их лицах, с каким они слушали рассказ донны Марины. На лицах всех других офицеров - да и солдат - тоже.
Глава 8
В начале июня Кортес с войском выступил из лагеря. Шли походным строем, впереди боевое охранение, по бокам цепь дозорных. Скоро местность начала обсыхать, исчезли болота, воздух очистился от ядовитых испарений, тогда весь букет чудных запахов тропического леса обрушился на солдат. Роты шагали по проторенной отрядом Альварадо дороге, по обе стороны которой стояли вековые деревья, от корней до верхушек украшенные фестонами вьюна, винограда с вишневого цвета гроздьями, всевозможными павиликами и лианами. Заросли колючих алоэ перемежались с шиповником, жимолостью и розовыми кустами. Чуть в сторону от дороги чаща сгущалась - там царили густые зеленые сумерки, а здесь, на свету, в глазах рябило от обилия попугаев. Каких только расцветок здесь не попадалось! Рои крупных, размашисто взмахивающих крылами бабочек кружили между деревьями. Пение птиц и словами не описать!... Те, кому довелось побывать в джунглях Дарьена, утверждали, что так сладко заливаются обыкновенные дрозды, а между ними, случается, попадаются птахи замечательной раскраски. Настоящие кардиналы!.. Спустя несколько часов передовой дозор добрался до широкой реки, через которую во время предыдущей экспедиции сеньор Педро так и не решился переправиться. С высокого берега открывался вид на райские заречные места - там джунгли были пореже, побольше открытых пространств. Вдали была заметна нарезка полей, кто-то поглазастей усмотрел в той стороне пальмовые крыши индейских хижин. После короткого совещания дон Эрнандо приказал переправляться через реку. Глашатай ещё раз объявил солдатам, чтобы никаких обид и притеснений местному населению не чинить, грабежей не допускать, за мародерство смертная казнь. Люди поворчали и тут же принялись валить деревья, вязать плоты. Берналь Диас вплавь переправился через реку, потом так и маршировал мокрый, освежившийся. С передовым охранением он вошел в первую деревню.