Кортик фон Шираха
Шрифт:
«Надо менять концепцию. Так не наездишься», – подумал он уже третий раз в этом году.
Глава 9
Артем приехал в аэропорт «Шереметьево», набравшись по дороге гнетущих впечатлений от перестроенной по вкусу нового градоначальника Тверской улицы. Главный исторический тракт Москвы стал похож на большую аллею мемориального кладбища. Гранитные тротуары, мраморные цветочные клумбы-гробницы в отсутствие больших деревьев играли в голове депрессивной музыкой «Лакримозы». Большие деревья москвичам обещали со временем, но ходили слухи, что их не будет, ибо клумбы задуманы летом под юные деревца и цветы, а зимой под елочки.
«Москва – зимний город, елки с лампочками – будет красиво», – думал Артем. Летом все равно москвичи на дачах со своими клумбами, планктон катается в скоростных лифтах офисов, депутаты и сенаторы в отпуске на яхтах в Ницце, а город остается для туристов. Для китайцев и прочих шведов Москва – это мавзолей из мрамора, стереотип незыблемости тоталитарной власти, так что все правильно.
Быстро пройдя формальности и предполетный досмотр, Артем оказался в бизнес-лонже Jazz, где было битком ожидавших пассажиров рейсов в Нью-Йорк и Токио. Огромные лайнеры с большим количеством посадочных мест категории «бизнес» перед полетом обеспечивают лаунжи аэропорта посетителями до полного исчезновения чипсов в буфете. Артему было предложено либо подождать, пока пассажиры какого-нибудь из рейсов освободят места и двинутся на посадку, или попытаться посидеть за буфетной стойкой, где еще сохранились пустыми пара вертящихся стульев. Артем решил пошататься по магазинам беспошлинной торговли, хотя уже давно там ничего не покупал. Раньше заходил опробовать новые ароматы мужских одеколонов, щедро брызгая на запястья, шею, ладони и щеки. Прохаживался вдоль стеллажей, принюхивался, впитывал через ноздри истекающее перед полетом время. В этот раз летел с Оксаной, а она не любила букет запахов «чужих мужиков от своего мачо», как она выражалась. Поэтому Каховский с утра использовал традиционный парфюм, остатки которого заботливо упаковал с собой.
Оксана примчалась в аэропорт за пятнадцать минут до окончания посадки. Артема уже начало посещать легкое чувство разочарования, совмещенное с радостью от ее опоздания. Он вообще испытывал к Оксане странное чувство, как он его называл, – «чувство одного шага». Как от любви до ненависти. Судя по всему, Оксана отвечала взаимностью. Она была слишком прямой в выражении чувств и уж когда ненавидела, то как врага. Правда, надо отдать ей должное, и любить умела, как никто не умел.
«Хочу стать для тебя облачком любви, чтобы окутать полностью», – так она выражалась, залюбливая его до обморока. Хотя чаще Артем всё же чувствовал себя не в облаке, а в туче, причем понять, когда туча станет грозовой, было непредсказуемо.
– Это ужас просто какой-то! – задыхаясь, поприветствовала Оксана Артема у выхода номер 29. – Собрала все пробки, этот идиот поехал по «трешке», ты мне с этой идеей, как снег на голову, я не успела собрать чемодан толком, я не знаю, какой план, пришлось брать два платья, мало ли что, а джинсы я, похоже, забыла, вот и приперлась в своем рубероидном костюме на все случаи жизни, тут эти еще не хотели брать багаж, я ноготь сломала, как ты мой маленький? У тебя-то все в порядке?
– У меня все – ок. Паспорт и посадочный дай дяде? – улыбнулся Артем и взглядом показал на сотрудника авиакомпании, уже несколько секунд тянущего руку.
Оксана осознала, что от нее требуется, и уже через мгновение смогла продолжить историю сегодняшнего дня, семеня за Артемом сквозь посадочный рукав к самолету.
Услужливая стюардесса «Аэрофлота» сразу предложила напитки. Артем взял шампанское, Оксана попросила белого вина, которое тут же принесли.
– Ну, в общем, конец недели перестает быть томным, – сказала она и сделала глоток.
Артем тоже пригубил.
– Какой у нас план? – спросила Оксана.
– План пятилетки? Или этого года? – съязвил Артем, хотя прекрасно понимал, о чем его спрашивают.
– Поездки. Мне надо знать. Мы сразу в отель? Обниматься? Я тебя не видела неделю. Или тебе надо куда? Я с тобой? Тогда мне нужно время на прическу и глажку. Чего ты улыбаешься?
Артем пространно попытался объяснить спонтанный план.
– Окси, сегодня мы в нашем распоряжении. Остановимся в Westin Grand на Фридрихштрассе, может, поедим в итальянском ресторане, там рядом.
– Мы поедим сейчас, тут же бизнес-класс. И накатим тоже. Так что из номера не пойдем никуда, я тебя давно не видела. «Цезарь» тебе закажем в номер, если начнешь умирать с голоду, – перебила Оксана. – Дальше что?
– Ладно, хорошо! – Артем понял, что девушка сегодня будет тем самым облачком из любви. – В субботу мы до вечера в нашем распоряжении, ужин в Сан-Суси в двадцать ноль-ноль. Но тут есть проблема: мне надо слетать в Цюрих на пару часов. Это я должен сделать или завтра днем, или в воскресенье. Обратный рейс в Москву у нас вечером в воскресенье, так что я должен успеть туда-сюда.
– А я? – Оксана нахмурилась.
– А ты? Ты… ну, как хочешь?! Можешь лететь со мной, можешь походить по магазинам в Берлине. Купишь платьишко в горошек.
– У меня есть платьишко в горошек! – сердито сказала Оксана. – У меня нет… У меня нет…
– Все у тебя есть! – вспомнил Артем анекдот.
– Пошляк! – Оксана демонстративно отвернулась к иллюминатору. – Ой, мы сейчас полетим!
Она начала креститься и что-то бормотать под нос. Артем глянул в иллюминатор, выруливали на взлетку.
Во время набора высоты Оксана крепко держала Артема за руку и пришла в себя, только употребив еще пару бокалов белого. Обычно после третьего она начинала гладить Артема за щеку, чесать за ухом, говорить ласковые слова и откровенно приставать. В такие минуты, находясь на людях, Артем старался отвлечь подругу от непристойностей разговорами. Оксану цепляло всего несколько тем: кино, религия и классическое искусство (живопись и скульптура). Об искусстве Артем начинал разговор крайне редко, так как Оксану быстро раздражал дилетантский взгляд Артема, различающий только два вида – «нравится» и «не нравится». Чаще всего они говорили о кино. И то, только потому, что смотрели разные фильмы, рассказывая друг другу их содержание, приправленное собственным мнением.
– Ты смотрела… – начал, было, Артем, пытаясь подобрать название фильма.
– Не заговаривай мне зубы, милый, – Оксана улыбнулась и погладила его по щеке. – Мы летим в Цюрих. С тобой. В субботу ведь нам лучше не отлучаться из Берлина, у нас твой званый ужин. Негоже куда-то улетать, мало ли… Погода, отмена рейсов или диарея путешественников. Так что сначала ужин, потом в воскресенье в Цюрих и назад в Берлин. В воскресенье, милый…
Оксана легонько щелкнула Артема по носу.
– В воскресенье никакого шоппинга в Берлине не получится, магазины закрыты. Платьишко я посмотрю в аэропорту Цюриха. В крайнем случае купишь мне швейцарские часы, часовые бутики работают.
Она опять улыбнулась и потрепала Артема за щеку. Несмотря на простоту поведения, начиная еще от первого дня знакомства, перетекшего в ночь, Оксана была далеко не простушкой. Она умела включать и «хабалку», и распутную стерву, но и светскую даму. У нее было прекрасное образование, здоровая наследственность и врожденный вкус принцессы. С самого первого мгновения Оксана вела себя так, как обычно себя с Артемом женщины не вели. Дурочки пытались казаться умными, что его веселило; у умных зашкаливала высокомерность, что раздражало; скромные недотроги отпугивали целомудренностью из-за вечной нехватки времени и нежелания Артема «серьезных отношений». Оксана была такая, какая нужно, этакая Татьяна из аксеновского «Остров Крым», только не отягощенная замужеством и детьми.