Кортик фон Шираха
Шрифт:
Но в этот раз оба полушария Артему отказали. Будто въезд на мозговую Тверскую улицу, ведущую на Красную площадь понимания, был наглухо перекрыт со всех переулков «КамАЗами» и толковыми майорами, как перед парадом 9 Мая.
Артем в таких случаях старался перезагрузить систему, попросту напиваясь. Что в общем-то тоже было нелогичным из-за последствий следующего утра, но все-таки работало.
Повращался в постели, пытаясь найти удобную безболезненную позу. Небольшое облегчение доставил упор носом в подушку. Застыл на минуту. Запахло ночным потом и стыдом. Боль начала возвращаться.
Пошарил
С трудом открутил крышку, прильнул губами к горлышку, выпил до капли. Отшвырнул бутыль, снова приладил «квадрат» головы в квадрат подушки. Приоткрыл глаз, настроил резкость туда, где лежали снятые вчера по привычке часы.
«Ну, что за…?» – циферблат смотрел в другую сторону.
Совершив усилие, Артем потянулся рукой к часам с целью развернуть и посмотреть время. По дороге пальцы наткнулись на смартфон.
Выбор между мужским аксессуаром и смартфоном был очевиден, последний тоже показывал время.
Поднес аппарат к глазам, провел по экрану пальцем, включая. Как это ни странно, от привычного движения головная боль немного утихла.
Без пяти одиннадцать. 4 пропущенных звонка, 18 непрочитанных смс, примерно четверть из которых было электронно выраженное родительское волнение мамы.
«Ты где?», «Почему вчера не позвонил?», «Ты где???», «Все в порядке???» «Позвони мне, я волнуюсь!»
«Все ок!» – только и хватило сил написать в ответ.
Одна смс из офиса: Тина, немного разбираясь в привычках шефа и зная о вечере в «Жигулях», уточняла время прибытия и «будет ли сегодня вообще». Остальные сообщения были от Оксаны.
«Ты как?»
«Ау?»
«Ку-ку?»
«Ты где?»
«Я что-то не поняла, ты где?»
«Мы идем?»
«Артем, что происходит?»
«Артем, я вижу что ты читаешь мои сообщения, ты в порядке?»
«Ладно, пока…»
«Вообще, так не делают люди, мужчины тем более…»
«И кто ты после этого?»
Артем взглянул на время отправления сообщений. Господи, как он мог забыть? Оксана…
Пальцы сами набрали: «Извини» и грустный смайлик. Голова отказывалась соображать, что еще можно написать. Про перезагрузку? О правом и левом полушарии? О следователе Весло и нацистском «кухонном» кортике?
Боль напомнила о себе снова. Артем застонал и нажал на «Отправить сообщение».
Не прошло и двух минут, как экран смартфона высветил новое сообщение Оксаны. Потом еще одно. И еще…
«Ты был так занят вчера и не мог взять трубку? Ответить хотя бы на смс мог? Мы ведь вчера договаривались о встрече. Забыл?»
«Зачем так, Артем? Вероятно, я не в списках дорогих тебе людей. Попробуй не ответить на звонок мамы… Слабо? На мой можно?»
Артем сделал усилие и написал еще раз «Извини» и поставил два грустных смайлика. Хотел написать, что все постарается объяснить при встрече, но автоматически нажал на «отправить».
«Черт…» – собрался было написать еще, но в ответ уже прилетело. «Что написал «извини» дважды – это уже хорошо…. Прогресс, я бы сказала. Хотя… Ты сказал – мыслишь образами? Вот образ насчет извинений.
«Господи, ну что ж такое-то…» – Артем отбросил телефон на кровать. Закрыл глаза.
Проснулся через два часа. Голова была туманна, но не болела. Снова взял телефон в руки. Еще три сообщения от Оксаны примерно того же содержания, смысл которых ясен: Артем – скотина, но он ей нужен и потому готова простить. Надо извиниться, но не в смс.
Оксана была 30-летней художницей с прекрасной фигурой и образованием. В 15-летнем возрасте эмигрировавшие родители увезли ее в Великобританию, где она, закончив частную школу, поступила в Сант Мартинс колледж Лондонского университета искусств. Потом работала в Америке, писала портреты на набережной в Санта Монике, больше для развлечения и прак тики, чем для денег. Потом написала пару удачных портретов для вип-персон и тут же пошли заказы. Жила в Ницце год, расписывала стены в каком-то отделении банка, параллельно создавая портреты всей семьи вице-президента этого кредитного учреждения.
Надоевшую Ниццу сменила на Москву, где пришлась ко двору придворного художника, выделившего ей мастерскую на «Соколе» и поручившего писать портреты именитых россиян. Сам «придворный художник» с заказами давно перестал справляться, поэтому их выполняли в основном талантливые ученики, где рука мастера отмечалась лишь в виде пары мазков и подписи.
Артем познакомился с Оксаной год назад в бизнес-классе рейса Аэрофлота «Ницца – Москва».
– На кочку наехали, – сказал Артем, когда самолет резко тряхнул турбулентный поток.
Милая девушка в кресле рядом испуганно, но улыбнулась. За короткий полет Артем успел наговорить девушке кучу приятных слов, угостить бесплатным шампанским и пригласить поужинать где-нибудь и как-нибудь. По прилете в «Шереметьево» подвыпившая парочка пассажиров по-европейски расцеловалась в обе щеки на прощанье, чтобы, пройдя паспортный контроль, снова встретиться при получении багажа.
– Девушка, а я вас знаю! – сказал Артем. – Вы – знаменитая художница из Англии.
– А вы – известный российский адвокат, – подыграла Оксана и развела руки для объятий.
Снова расцеловались, но уже чуть более тепло, чем это принято при первом знакомстве.
Получив багаж, Артем, как и следовало в такой ситуации, проявил настойчивость:
– Оксана, раз уж мы с вами давно знакомы и неоднократно встречаемся, как на Родине, так и в небесах, я был бы не прав, если бы не предложил подвезти. Скажите, куда?
Неожиданно девушка сказала:
– К тебе! – и игриво выстрелила в Артема карими глазами.
Артем опешил.
– Что, Артем? Неожиданный поворот? Жена, небось, будет не особо рада? – Оксана засмеялась.