Корзина желаний
Шрифт:
Бару, широкоплечий пожилой мужчина с густой черной бородой, с обильными вкраплениями седины, сидел на подушках, читая какую-то книгу. При появлении посетителя он внимательно осмотрел его, затем отложил книгу в сторону и жестом предложил Вийону занять место напротив, что тот и сделал. Легкая белая занавеска между ними слегка покачивалась из стороны в сторону от дыхания хозяина и гостя.
– Прежде чем мы начнем, – проговорил Бару, – я должен предупредить, что не могу принимать какую бы то ни было плату за свои услуги, ибо плата в таком деле означает обучение, а учить нам чему бы то ни было негуафимов запрещено. Все, что я могу предложить – лишь частную беседу, а за беседу, конечно же, никто не вправе требовать денег. Однако,
Вийон слышал об этих правилах раньше, и поэтому, развязав кошель, взял два таля из четырех, находившихся там, и опустил их в прорезь в небольшом темном ящике, про который говорил Бару. Говорили, что можно ничего не платить гуафимам за их услуги, и все равно получить желаемую помощь, однако также бытовало мнение, что подобного рода действия не принесут удачи, поэтому Вийон не стал рисковать. Возможно, он поступал глупо, ведь Бару был намного богаче его самого, однако Вийон, как человек честный, полагал, что нельзя пользоваться чужими услугами без возмещения, хотя бы и символического, затрат времени и труда.
– Как вас зовут, уважаемый? – Спросил Бару Хуркай. Корзинщик поежился, настолько непривычным было слышать вежливое обращение в свой адрес.
– Вийон Рауп, гос… – Он осекся, потому что назвать «господином» гуафима не мог, хотя большой и небедный дом Бару, и почтенный внешний вид его самого прямо-таки располагали к этому. Стремясь как-нибудь загладить, затереть неловкий момент, Вийон поспешно продолжил:
– Я бедный человек, простой корзинщик, но говорят, вы помогаете всем, независимо от происхождения и достатка.
– Это так, – величественно кивнул Бару. – Учение, которому мы следуем, спасительно для всех людей и полезно для каждого. Источник всех бед – заблуждения и предрассудки: ни стихийные бедствия, ни войны, ни голод, ни иные несчастья не сравнятся по вредоносности с омрачениями, которыми преисполнены умы людей, и более того – все эти несчастья и все другие имеют своей причиной ум человека. Жадность толкает людей к войне, но разве это не омрачение? Ведь торговать выгоднее. Неурожай и следующий за ним голод вычищает, бывает, целые страны, но разве не омрачение ума побуждает людей проедать все добытое, не делая никаких запасов на случай неурожая? Стихийные бедствия и жизненные неурядицы будто бы насылаются богами, и человек бросается в храм для того, чтобы вымолить себе лучшую долю – вместо того, чтобы потратить больше времени и сил для подготовки к новым ударам, которые произойдут неизбежно, ведь такова жизнь. Люди пытаются отыскать «незримые связи» там, где они якобы есть, и недооценивают силу обычных, естественных причин. Отсюда произрастают все беды, из ложного виденья. На чем же основано это ложное виденье? Только на вере. На вере в богов, в духов, в судьбу, во влияние звезд, даже в магию… Да, маги показывают кое-какие чудеса, но пользуются при этом в очень маленькой степени естественными силами природы, а по большей же части производят свои «чудеса» посредством ловкости рук, фокусов, мистификации, прямого обмана и, наконец, благодаря распространению историй, которые не имеют под собой никакой надежной основы. Проще говоря, все маги, жрецы и мистики дурят толпу, морочат голову простым людям, обманываются сами и вводят в заблуждение других, и все, абсолютно все несчастья в этом мире происходят от этой иллюзии, сплетенной с помощью лжи. Вера – вот зерно порока, стоит лишь разрушить веру и тогда глаза людей откроются, они увидят истинное положение дел, и смогут организовать свою жизнь так, чтобы жить счастливо, или, по крайней мере, комфортно. Всякая вера есть зло, а знание есть благо. Не следует верить никому и ничему, даже мне, следует уничтожить в себе всякую веру, и тогда рассеются и все заблуждения, и человек сможет узреть мир таким, какой тот есть на самом деле.
– Но если я не буду вам верить, – сказал Вийон. – То не буду и отрекаться от того, во что верю. Как же быть?
– Да, это непростой выбор, – согласился Бару. – Но я могу вам помочь, уважаемый: приведите пример того, что вас смущает и я подскажу, как быть. Научившись убивать в себе веру и постепенно прозревая, со временем вы станете делать это без моих подсказок, следуя правильном пониманию вещей, которое в вас зародится.
Вийон отрицательно замотал головой.
– Я не хочу становится гуафимом…
– И не станете, – успокоил его Бару. – Это путь не для всех, лишь для немногих. Но учение наше оказывает пользу всем, даже тем, кто не принимает его полностью. Что же вас беспокоит, уважаемый? Ведь не просто же так вы пришли.
Вийон кивнул.
– Что-то происходит с моей жизнью… – С трудом выдавил он. – Я не понимаю. Творятся вещи… лишенные смысла. Пугающие и странные.
– Например?
Вийон выдохнул так тяжело, что белая занавеска закачалась из стороны в сторону. Мысли его путались.
– Многое… вот, скажем, я видел на рынке человека с глазами разного цвета…
– Такое бывает. Редко, но бывает.
– Да, но… мой сосед сказал, что это не человек, а дух. И сделал сновиденную ловушку, чтобы поймать его. Но дух туда не попался, а вместо этого пропала наша лавка на рынке. Сосед сказал, что ее затянуло в ловушку и что она теперь там…
– И вы поверили? – Бару осуждающе покачал головой.
– Но ведь лавка и в самом деле пропала!
– Возможно, ее просто унесли, а вам, уважаемый, задурили голову.
– Нет! Я тоже так подумал, но другие лавки стоят теперь вплотную к лавке соседа. Там просто нет места, где она могла бы теперь поместиться! Да что там – о том, что она была, никто не помнит. Только я и сосед…
– Тогда все гораздо хуже, уважаемый Вийон, – вздохнул Бару. – Вы, вероятно, весьма внушаемы, а ваш сосед убедителен. У вас появилось ложное воспоминание – возможно, по причине яркого, похожего на правду, сна, либо по причине гипнотических талантов вашего соседа. Он убедил вас в том, что у вас была лавка, а сам он – великий колдун, а вы и поверили! Но подумайте сами: может ли это быть правдой? Большая лавка – и вдруг каким-то образом влезает в маленькуюсновиденную ловушку – бесполезное украшение, набитое внутри соломой и мусором, эксплуатирующее людские страхи и предрассудки. А если бы ваш сосед сказал, что лавка уменьшилась и залетела ему в ухо, или что ее унесла в нору семихвостая мышь – вы бы тоже поверили?
– Нет… – Неуверенно сказал Вийон, почесав затылок.
– А в другую историю, столь же нелепую, вы поверили. – Укорил его Бару.
Вийон тяжело вздохнул. Устранитель Заблуждений обещал, что отказ от веры сделает окружающий мир более простым и понятным, но пока что хаоса в нем только прибавлялось. Если Мелан Ортцен ошибся, и сновиденная ловушка в самом деле не при чем, то что же тогда случилось с лавкой? Поверить в то, что лавка – это всего лишь выдумка его собственного ума, Вийон никак не мог. В этом он и признался вслух.
– Наш ум – сложный инструмент, – сказал на это хозяин дома. – Он иногда играет с нами в странные игры. Нам кажется реальным то, что нереально, и наоборот. Для этого люди и приходят сюда – чтобы разобраться, где то, что действительно с ними случилось, а где то, что лишь показалось им или подумалось – а потом они поверили в эти мысли и решили, что именно так все и было.
– Черт с ней, с этой лавкой, – сказал Вийон. – Но ведь происходят и куда худшие вещи. Пропали два моих сына. Сегодня я приходил домой – мы с женой поссорились и живем раздельно – и слышал их смех и голоса, как будто они находились рядом, но никого не было. И не говорите мне, это мне это приснилось или я во что-то поверил: голоса сыновей также слышала моя дочь, но как и я, не видела их.