Кошачье шоу
Шрифт:
— Да, но только в маске, в мешке. Пожарные уверены, что это мужчина, хотя я, если честно, не знала, даже когда мы «танцевали». Я думала, что это Пегги.
— Пегги? Рыскать по дому тети в полной темноте, еще и в маскировке? Зачем?
— Ну… Из-за завещания, которое мы нашли. Она могла бы искать другой, более поздний вариант, в котором все переходит к ней.
Сестра Серафина покачала головой:
— Только не Пегги.
— Вы не знаете Пегги, как знаю ее я.
— Что ты имеешь ввиду?
— Не могу сказать, но у меня есть хорошая причина подозревать ее.
— Очевидно, есть хорошая причина подозревать также отца Эрнандеса.
— Если это был мужчина, и он носил черное…
— Многие мужчины носят черное, не только священники. И стал бы ни к чему не годный священник облачаться в одежду, которая сразу указала бы на него?
— Стал бы, если б немного… помешался.
На лице монахини читалось сомнение, даже досада на предложенный Темпл вариант. До того, как сестра Серафина успела ответить, в комнату на цыпочках вернулась сестра Роза. В руках у нее был маленький серебряный поднос с высоким стаканом ледяного чая.
У Темпл внутри все упало: что ей точно сейчас было не нужно, так это чай со льдом. Но водянистые голубые глаза сестры Розы были слишком внимательными и заботливыми, чтобы можно было им отказать. Поэтому Темпл заставила себя сделать глоток холодного напитка, подавляя дрожь, которая теперь била ее после всего случившегося и угрожала ее спокойному виду.
Как настоящая леди, она сделала маленький глоточек, отчего ее глаза сделались шире: в этом ледяном чае определенно что-то было.
Сестра Роза наклонилась ближе:
— Мы храним немного бренди для епископа, на случай, если он позвонит.
— Как много этого немного? — прошептала в ответ Темпл сорванным голосом.
— Ну, я не знала, сколько точно нужно для чая, так что просто долила до краев стакана.
— О, — только и ответила Темпл. Она уже начала думать, что вполне может выдержать целую ночь, и неважно, в конце концов, насколько длинную и страшную, и все благодаря тяжелой руке сестры Розы с ее бренди для епископа. По крайней мере, это не была текила священника. Темпл вообще не могла терпеть текилу, если она была без «Маргариты».
— Я думала, что Мэтт к этому времени должен был уже прийти, — заметила сестра Серафина, обращаясь сразу ко всем собравшимся. Она посмотрела на часы на стене.
Как же удивилась Темпл, когда увидела на них только 22:15. Она чувствовала себя так, будто было уже далеко за полночь. Сестра Серафина села на стул сбоку, и они все начали нервно переглядываться.
— У вас… чудесные халаты, — сказала Темпл, не зная, какую еще тему предложить.
Она была более чем уверена, что отец Эрнандес не придет, по той простой причине, что сейчас находится под надзором полиции в соседнем доме. Но… почему? Церковь получила имущество Тайлер, вагон денег и маленькую тележку с котами. И все же священник не казался счастливым и, видимо, никакого облегчения по этому случаю не испытывал.
Кто бы там ни был и что бы этот кто бы там ни был ни сделал, Темпл не была уверена по поводу самих намерений и их размаха, но причины явно были любопытными.
Сестра Серафина вцепилась в свой атласный пояс от халата и выглядела огорченной:
— Это подарок от состоятельной прихожанки моего последнего места. Она была уверена, что мы, монахини, в чем-то нуждаемся. И когда я сказала ей, что в халатах, она впала в экстаз и купила двенадцать штук.
— Двенадцать, — повторила Темпл. Она была поражена великодушием прихожанки. А в свете лампы ее еще сильнее поразила сдержанная роскошь халатов.
Сестра Серафина пожала плечами:
— Она купила их на распродаже в «Ньюман Маркус». Темпл напряглась, а потом начала смеяться. Монахиня, хихикая, продолжала:
— Они очень удобные и ноские и, наверное, изначально стоили целое состояние.
— Что такое «Ньюман-Маркус»? — спросила оживленно сестра Святая Роза Лимская.
— Просто магазин, — ответила Серафина.
— Как «Моттс файв» и «Дайм»?
— Точно, — подтвердила Темпл, тряся головой. Она сделала большой глоток чая и пошевелила пальцами ног. На ее колготках, она только что увидела, там и тут виднелись стрелки.
— Мои туфли, — застонала она. — Я забыла свои итальянские кожаные туфли. Они тоже остались там. А пожарные, наверное, залили все водой.
Сестра Роза поцокала язычком, сочувствуя, но не понимая. Ее выцветшие розовые махровые тапки можно было стирать, они пережили уже, видимо, несколько химчисток. И, разумеется, они не были итальянскими.
Серафина тревожно повернулась к выходу, а через мгновение в дверях появился Мэтг.
Никто не рискнул ничего спрашивать, но он видел их беспокойство, особенно Темпл и сестры Серафины, хотя о причине не догадывался.
— Эрнандеса там не было, — сказал он. Серафина и Темпл откинулись на спинки своих стульев, одновременно вздохнув с многозначительным взглядом. Мэтт спросил: — Это важно?
— Возможно, — ответила Темпл. — В доме Тайлер кто-то был. Кто-то поймал Луи, дал ему хлороформ и посадил его в мешок.
— Зачем? — спросил Мэтт. Темпл утомленно продолжала:
— Не знаю. Кто-то учинил поджог в том доме и начал со спальни Бландины.
— Но кто-то его остановил, — послышалось чье-то добавление к рассказу.
За спиной Мэтта появилась лейтенант Молина. Он быстренько отошел от двери, чтобы дать ей пройти.
Молина оглядела собравшихся в комнате. Ее оценивающий взгляд остановился на халатах монахинь:
— Очевидно, тут королева Виктория попрактиковалась в своих очаровательных буквах «Р» и «О», — потом ее взгляд завис на Темпл и ее выпивке: — Она предотвратила пожар и, возможно, последующие жестокие преступления, — Молина утопла в одном из глубоких парчовых стульев. — Я бы и сама не прочь выпить чаю.