Кошка
Шрифт:
— Дело тут не в извинении, а в восстановлении истины, — предупредительно улыбается Блайхер. — Полагаю, вы это понимаете?..
Старушка не спускает глаз с Блайхера.
— Скажите, пожалуйста, а откуда вам известны такие подробности? — спрашивает она.
Блайхер немного помедлил с ответом. Легкая усмешка тронула уголки его губ, когда он сказал:
— Единственно, что я знаю точно, мадам, так это то, что тогда я поступил с вами неправильно...
С этими словами Блайхер поднялся и почти торжественно надел очки, глядя ей прямо в лицо...
И мы тоже встали. В комнате почувствовалось напряжение. Что же будет, когда мадам Блаветт
Однако ничего подобного не произошло. Мадам Блаветт протянула руку Блайхеру и мягким голосом произнесла:
— Рада снова видеть вас, месье Блайхер!
Он крепко пожимает ее руку.
И тут впервые я увидел, что этот Хуго Блайхер не вполне владеет собой, встретив в лице невысокой старенькой женщины равного партнера. И действительно, от старой парижанки в этот момент исходила волна добра, человечности, понятия и прощения.
Мадам Блаветт заверяет нас, что не испытывает никакой ненависти к бывшим врагам — немцам. Немецкий офицер, возглавлявший тогда женскую тюрьму «Ла Сайте», принес ей извинение при ее освобождении, так же, как и сейчас, через четырнадцать лет, Хуго Блайхер.
— Да и какое уж тут извинение, — смущенно улыбается старушка. — Ведь в моем доме действительно находился подпольный передатчик, работавший против немцев. Так что вы, месье Блайхер, как и другие немцы, выполняли тогда всего лишь свой долг и ничего другого... — А затем любезно добавила: — В тот раз я предлагала вам, господин Блайхер, выпить чашечку кофе, а вы отказались—вспоминаете? Так вот, могу ли я сегодня повторить свое предложение?
Было уже довольно поздно, когда мы покинули небольшой домик на улочке Вилла Леандр, и наша машина потихоньку тронулась к авеню Жюно и далее вниз с Монмартра по извилистой дороге.
В просветы между домами видно море огней ночного города. Там, внизу, много мест, связанных с историей «Кошки». Мы оба погрузились в свои мысли. И как бы отвечая на мои невысказанные вопросы, Хуго, сидевший за рулем, свернул в сторону и поехал по улицам и переулкам своего прошлого.
Мы катим по улице полковника Молля, где в свое время белобрысый лейтенант Хальбе чуть было не захватил подпольный передатчик «Кошки», но обнаружил лишь кусочек кварца, фотографию красивой женщины и запах фантастических духов. А вот и станция метро, где «Кошка» ухитрилась в последнюю секунду уйти от толстяка Пранге. Далее следуют гостиница «Лютеция», где когда-то находилась штаб-квартира абвера, ярко освещенный фасад гостиницы «Эдуард VII», откуда четырнадцать лет тому назад унтер-офицер Блайхер провел операцию против «Интераллье»...
Когда мы проезжали по улице Антуанетты, Блайхер вдруг резко затормозил у дома номер 9, ничем не отличающегося от тысяч подобных в Париже. Рукой он показал на площадку прямо около входной двери и сказал как бы самому себе:
— Вот там я впервые встретил «Кошку» и там же ее арестовал.
Затем стал рассказывать мне историю «Кошки» с того момента, когда сам принял в ней участие.
Тот памятный день 18 ноября 1941 года был тяжелый для унтер-офицера Хуго Блайхера. К тому же добавилась еще и предшествовавшая бессонная ночь, когда ему
удалось узнать от «Орсиваля» адрес руководителя подпольной организации «Интераллье». Тогда был арестован капитан Чернявски и изъят радиопередатчик. В ту же ночь Блайхер впервые услышал о женщине, которую
К вечеру 18 ноября 1941 года Хуго Блайхер располагал всеми необходимыми полномочиями для реализации разработанного им необычного и даже немного фантастического плана, с помощью которого он намеревался выяснить тайну этой экстраординарной женщины. Ведь она играла выдающуюся роль подпольной организации и знала, по всей видимости, гораздо больше, чем все остальные члены «Интераллье», которых к тому времени удалось выявить и посадить за решетку.
В комнате для допросов, вся обстановка которой состояла из грубого стола и двух стульев, они сидели напротив друг друга — Хуго Блайхер и женщина, которую называли «Кошкой».
— Закуривайте! — Блайхер протянул ей над столом портсигар с сигаретами.
— Спасибо, — ответила «Кошка» и взяла сигарету. Взглянув на марку — это были «Нейви кат», английские сигареты, — она непроизвольно воскликнула: — Мой любимый сорт!
Блайхер усмехнулся.
— Для этого никакой дедукции не потребовалось, мадам. В вашей квартире их было предостаточно. — И добавил с галантным поклоном: — Вы можете их иметь в любое время.
— Очень любезно с вашей стороны, — саркастически отвечает «Кошка». — Но, видимо, вы не для того пришли сюда, чтобы покурить со мной мои же сигареты? Давайте уж лучше ближе к делу.
Блайхер иронически улыбается.
— Прежде чем мы перейдем к делу, следует ознакомиться с вашей личностью, мадам... — И уже совершенно серьезно добавляет: — Люди важнее вещей, как мне представляется, а в вашем случае особенно.
«Кошка» лишь передергивает плечами. Она пытается скрыть, что этот немец произвел на нее с первого же
взгляда сильное впечатление, но как на женщину, а не шпионку...
— Что касается моей личности, — произносит она затем, — то могу сообщить вам следующее: зовут меня Матильда Каррэ, мой отец — фабрикант Арсен Белар, проживает в Париже по авеню Гобелен, дом номер 14, мою мать зовут Жанна, она урожденная Гроз... Ну вот, пожалуй. и все, не так ли?
Блайхер делает пренебрежительное движение рукой.
— Давайте не будем ходить вокруг да около, мадам. Ваши личные данные мы знаем по вашему паспорту. Меня же интересуете вы сами! Мне хотелось бы знать, что за человек скрывается за именами и адресами, кем в действительности является Матильда Каррэ, о чем она думает, что чувствует, почему стала шпионкой... Вам это понятно?
Нет, Матильда этого не понимает. Мысли у нее спутались. Так с ней уже долгое время не говорил ни один мужчина. Ее взаимоотношения с представителями сильного пола были всегда довольно просты. Это либо так называемые «деловые контакты», либо ночи, заполненные экстазом и страстью, заставлявшие забывать о заботах, опасностях, угрозе смерти, но оставлявшие до сих пор несбывшейся мечту о настоящей любви, нежности и взаимопонимании.
Она не так представляла себе свой первый допрос. И ожидала увидеть какого-нибудь бородатого немца с грубым лицом и громким голосом, плохо владеющего французским языком и совсем не знающего приличных манер... А перед ней сидел мужчина с умными глазами. говорящий свободно и почти без акцента по-французски, обладающий способностью очаровывать. И тут Матильда Каррэ, бесстрашная, ничего не боявшаяся «Кошка», почувствовала почти физически человеческую теплоту и постепенно растущее в ней доверие к этому мужчине.