Кошки бродят по ночам
Шрифт:
Не произнося ни слова и не спуская глаз с Берты и Белдера, Селлерс скользнул рукой вдоль дверного косяка и нащупал пружинный замок, указательным пальцем подергал его. Он обратился к Элси, не глядя на нее:
– В чем дело? Вы пытаетесь выдворить меня?
– Я закрывала офис, – поспешно сказала Элси. – Миссис Кул устала и никого больше не хочет видеть.
– Понятно, – заметил Селлерс. – Вы собираетесь заваривать чай?
– Да. – Элси Бранд быстро согласилась. – Именно так. Мы как раз собирались выпить чаю. Мы пьем чай довольно часто. Я…
– Очень хорошо, – заметил Селлерс. – Тогда налейте
Селлерс вошел в комнату, и Элси Бранд, беспомощно глядя на миссис Кул, закрыла дверь.
– Боже мой, вы, полицейские, все одинаковы. Запах еды привлекает вас, словно мух. Не важно, какое время суток – утро, день или вечер, – произнесла Берта.
– Совершенно верно, – продолжил Селлерс. – Только я не знал, что будет еще и еда. Я думал, что предполагается только чай. С едой все выглядит гораздо лучше. У вас есть какой-нибудь деликатес, Берта? Что-нибудь со сладкой начинкой? Я это люблю.
Берта посмотрела на него в упор.
– Можете не кипятить снова вашу воду, – сказал Селлерс. – Валяйте, Берта, наливайте чай.
Берта взглянула на Элси.
– Где чай, Элси?
– Миссис Кул, я должна подумать. Кажется, мы вчера использовали последнюю заварку. Я сейчас вспомнила, вы сказали мне, чтобы я принесла еще, а я забыла.
– Проклятие, – вспыхнула Берта. – Ты вообще можешь что-нибудь запомнить? Это уже второй раз, как ты забываешь то, что забывать не следовало бы. Я сказала тебе вчера днем, чтобы ты принесла чай.
– Сегодня утром я забыла об этом, – смущенно согласилась Элси.
Ухмыляясь, Селлерс сел на стул.
– Ладно, – сказал он, – доставайте чашки и блюдца, и я посмотрю, смогу ли посодействовать в чаепитии.
– Полагаю, у вас в кармане завалялся пакетик заварки.
– Кое-что я достану, – пообещал Селлерс, устраиваясь на стуле поудобнее и вытаскивая из кармана сигару. – Давайте, Берта, не смущайтесь. Элси, принесите чашки.
Элси посмотрела на Берту.
– Я передумала. Раз у нас нет чая, я не буду ждать, пока вы что-то организуете. Мне до смерти надоело…
– Прекрасно, прекрасно, – прервал ее Селлерс. – Давайте посмотрим на чашки и блюдца, Берта. Где вы их держите?
– Я сказала, что не собираюсь ими пользоваться.
– Знаю, но они меня интересуют.
– Можете интересоваться ими и дальше. Пойдемте, мистер Белдер. Мы закончим то дело, которое собирались обсудить, когда нас прервали.
– С таким же успехом вы можете закончить его прямо сейчас, – сказал Селлерс.
– Благодарю вас, но мои клиенты предпочитают частную беседу, это выглядит довольно странно с их стороны, но приходится с этим считаться.
Селлерс продолжал все так же добродушно ухмыляться.
– Миссис Голдринг сказала мне, что на имя миссис Белдер пришло еще одно письмо. Я подумал, что могу найти вас здесь, мистер Белдер, если у вас это письмо в кармане. Я только возьму его с собой. Оно может оказаться ценной уликой.
– Возьмете? – взорвалась Берта. – Есть определенный государственный устав, который ценится немного выше, чем вы – пронырливые полицейские. Если письмо адресовано миссис Белдер, вы не можете…
– Продолжайте, Берта, продолжайте, но не стоит так возмущаться. Если
– Я хотела заварить чай! – чуть ли не крикнула Берта. – И я полагаю, что нет такого закона, который бы запрещал это делать в собственном офисе.
– Вы будете удивлены, – сказал ей Селлерс. – Но согласно постановлению властей города места, которые регулярно снабжаются едой и напитками, хотя и не предназначены для этого, или…
– Думаю, что я могла бы угостить своего клиента чашкой чая, не предъявляя лицензии на ресторанную деятельность.
– Это «регулярное снабжение» подразумевает достаточно много, – сказал Селлерс, все еще приветливо улыбаясь. – Здесь работает Элси. Очевидно, вы каждый день в это время устраиваете чай.
Яростный взгляд Берты Кул не нарушил безмятежного благодушия сержанта.
– Если вы получили еще одно письмо, – продолжал он, обращаясь к Белдеру, – и созрели для того, чтобы его распечатать, возьмите меня к себе в компанию.
– Как, черт возьми, вы смеете здесь распоряжаться? – сказала Берта. – Врываетесь в мой офис и…
– Не принимайте все так близко к сердцу, Берта. Не кричите. Ваш офис открыт для всех. Я был в доме Белдера, чтобы проверить кое-какие детали. Я поговорил с миссис Голдринг, которая действительно взволнована всем происходящим и пытается убедить меня, что отсутствие ее дочери вызвано какими-то серьезными причинами, не связанными со смертью Салли Брентнер. Еще раз обдумав последние события и желая найти причину исчезновения дочери, миссис Голдринг вспомнила, что по почте пришло два письма, и оба были помечены: «Лично и конфиденциально». Она предложила пересмотреть почту, найти их и выяснить, нет ли там ключа к разгадке. Мы это сделали и нашли только один конверт.
Я посчитал себя не вправе вскрывать корреспонденцию миссис Белдер, но мог подержать конверт против яркого света и посмотреть, что там внутри. Я сделал картонную трубочку, поставил ее на свет, положил на трубку конверт и увидел, что внутри только реклама пушной компании. Более тщательный осмотр убедил меня, что конверт вскрывали. Я вспомнил, что было два письма, что вы пытались не допустить меня к одному из них, что у вас не было конверта, в котором оно пришло. Миссис Голдринг я исключаю, поскольку она не могла найти письмо, которое пришло сегодня днем с пометкой «Лично и конфиденциально». Сопоставив факты, я предположил, где находится конверт и где должен быть Эверетт Белдер. Я пришел сюда и нашел вас, собравшихся вокруг кипящего чайника, заваривающих чай без чашек, чайника и без заварки.
Теперь, Берта, скажите мне как детектив детективу: что бы вы подумали, находясь на моем месте?
– О черт, – устало сказала Берта Белдеру. – Введите его в курс дела.
– Так-то лучше. – Селлерс усмехнулся. – Во всяком случае, мистер Белдер, что касается вашей тещи, я вас защищаю. Я ничего не сказал ей о втором письме. Вам, вероятно, интересно будет узнать, что ваша теща думает, будто у вас с Салли была интрижка, и либо вы от нее устали, либо она встала на вашем пути, не давая завести другую приятельницу. Она предполагает, что вы отделались от горничной, и у нее начинают возникать подозрения, что вы могли разделаться и с собственной женой.