Кошки-мышки
Шрифт:
Дейзи подталкивает мужчину в сторону спальни, помогает раздеться и заботливо накрывает одеялом, бормоча, что сейчас умоется и вернется. Мартинес дремлет, не в силах уснуть из-за раздающегося в соседней комнате шороха. Тихо встает, приближается к двери и смотрит, как девушка сидит в куче одежды, перебирая и откладывая что-то в сторонку. Широко зевает и, понимая, что такую не исправить – да и нужно ли – возвращается в постель, накрывая голову подушкой.
Утром Дейзи просыпается на удивление рано. Старательно готовит завтрак, варит уже не такой отвратительный, как раньше, кофе и торопливо
– Цыпа, по какому поводу все это? – выводит рукой круги в воздухе Мэрл, восхищенно присвистывая при виде девушки. – А я еще идти не хотел! Да ради такого зрелища можно и десяток погребений выдержать!
Увидев, как расступаются перед прибывшим Филипом горожане, Диксон умолкает и принимает подобающий случаю уныло-серьезный вид. Только косится периодически в сторону не скрывающей радости от произведенного эффекта Дейзи. Всего несколько комплиментов – и она готова вытерпеть рядом даже этого «хамоватого реднека». Как легко ее купить.
Губернатор заводит длинную проникновенную речь о погибших, особенно выделяя Эмили с ребенком, конечно, не уточняя подробностей того, как умерла женщина, и где именно провел младенец эти дни. Мартинес стоит с непроницаемым лицом, обводя взглядом внимательно слушающих горожан. Все действительно явились кто в чем. Стоят, смотрят на лидера города, кивают, некоторые даже платки к глазам подносят. И все равно это кажется фарсом. Никто не плачет искренне. Никто не горюет по умершим, оказавшимися одинокими стариками. Каждый сейчас радуется в душе, что погиб не он и не его близкие.
– Что эта дурочка так на нас смотрит? – тихо хмыкает Дейзи, кивая в сторону и сжимая руку Цезаря.
Он рассеянно оглядывается и видит знакомый серый взгляд. Вот кто кажется вполне уместным на этом празднике смерти. Тонкая, бледная девушка в огромной черной куртке, с синяками под глазами, искусанными губами и безучастным выражением лица. Она не расстраивается из-за похорон, но выглядит искренней многих, которые отчаянно пытаются делать вид: скорбный или одухотворенный. Кажется, Минни даже не слушает речь Блейка. Просто стоит и смотрит на Мартинеса. Может быть, вспоминает их последнюю встречу? По ней не скажешь.
Минни скользит безразличным взглядом по нему, по Дейзи, по Мэрлу и сосредотачивается на погребении. А Цезарь то и дело косится в ее сторону. Злится, что ей все равно? Что она не пыталась найти его после той ночи? Но ведь он тоже даже не задумывался об этом. Не встретил бы сейчас – не вспомнил бы даже. Во всяком случае, хочется верить.
Речь Губернатора, наконец, заканчивается на какой-то, несомненно, подобающей случаю ноте, и Цезарь возвращается в этот мир. Где печальные люди смотрят на опускающиеся в землю тела, где Диксон громким шепотом напоминает Кроули о карточной игре, запланированной на вечер, а вцепившаяся в ладонь Мартинеса Дейзи задумчиво хмурится, пытаясь сообразить, что может связывать ее мужчину
Почему-то хочется прийти домой и напиться. Почему-то хочется снова прижать к стенке болезненно-худое тело, вбиваясь в него изо всей силы, видеть сводящий с ума внимательный взгляд и слышать только ее дыхание. Почему-то хочется курить вместе после.
По пути домой Дейзи вдруг тянет Цезаря в сторону библиотеки, которую как раз открывает Минни. Щебечет что-то о том, что все имеющиеся в доме книги она прочла, и хочет чего-нибудь новенького. Заходит в дверь походкой королевы, не выпуская ладони мужчины из своих цепких пальцев. Насмешливо оглядывается, а в глазах – растерянный огонек. Мартинес думает о том, что Дейзи нечасто доводилось бывать в таких местах.
Едва успевшая снять куртку Минни на удивление приветливо улыбается им и смотрит вопросительно, переводя взгляд с одного лица на другое. Цезарю неловко за стоящую рядом куклу, которая все еще демонстративно оглядывается, а потом с ног до головы медленно осматривает стоящую перед ними девушку. Дейзи закатывает глаза и вздыхает, словно только вспомнив, что заговорить с ними сотрудница библиотеки не может.
– Мне бы что-то… ну, интересное, - тянет она капризным тоном и выжидающе смотрит на Минни, которая ждет больше конкретики. – Ну, выбери там сама что-то!
Мартинес напрягается, вспоминая свое первое посещение библиотеки и представляя, что в этот раз может принести девушка для Дейзи. Какую насмешку придумает? Если это будет какое-нибудь пособие для желающих выйти замуж, то вполне возможно, что дело обойдется. Но, наверное, могут быть варианты и похуже. Улыбающаяся Минни очень быстро приносит книжку, которую Дейзи, не глядя, сует в сумку, благодарно кивая и снова осматривая девушку.
– Спасибо, милочка. Если что, заходи, приоденем тебя слегка, а то что-то совсем… без слез не взглянешь, ты уж извини. Правда, дорогой? – поднимает на Цезаря невинный взгляд блондинка, картинно хлопая ресницами.
– Нам не пора? – уходит от ответа он, бросая взгляд на Минни, которая, не прекращая улыбаться, теперь с заметным снисхождением, с интересом ждет его ответа. – Спасибо, красавица!
– Ты ей очень польстил, - бубнит Дейзи, выходя на улицу. – И вообще, ну почему ты так всех называешь?
Цезарь не слушает ее, вспоминая бледное лицо той, другой, которое сегодня напомнило какие-то старинные портреты. Хочется сделать что-то, чтобы стереть этот ее вечный интерес в глазах и вызвать какие-то другие эмоции. Почему эта немая девушка так влияет на него? Почему заставляет теряться и терять слова?
Они с Дейзи проводят весь его выходной день дома. Словно семья. Такая себе совсем стандартная и заурядная: обед и ужин, приготовленные руками заботливой женщины, порция недовольства от нее же, разговоры ни о чем, к которым Мартинес даже не прислушивается, погруженный в свои мысли, душ, банально-привычные движения под одеялом и довольно сопящая Дейзи рядом. Он почему-то не может уснуть. Покоя не дает сумочка, так и брошенная в прихожей. А верней – ее содержимое. Та самая книга. Которая, не увиденная, все еще кажется каким-то знаком, символом, посланием. Для него.