Кошмарной вам ночи
Шрифт:
— О, не сомневайся, Мидас, я буду свеж и бодр как огурчик, — ответил нагараджа, и Мидас впервые услышал его громоподобный хохот. Это настолько смутило его, что мужчина поспешил ретироваться, пока не узнал о старом друге что-то ещё такое, чего не подозревал.
Примогены и гарпии сидели в амфитеатре и оживлённо обсуждали насущные дела, когда Мидас присоединился к ним.
— Ах, Золотой Принц, подойди, у нас есть новости, — сказал Козырь, заметив его.
— Сегодня к рассвету в Лос-Анджелес прибудут Асмодей и Фира, — сообщил Оро. Он был недоволен этим и не пытался скрывать свою реакцию.
— Сразу два юстициара? — удивился Мидас.
— Дело-то
— Но это и не вентру с ласомбра, — заметил Кондор.
— Ещё бы они послали ласомбра. Этой Хаш ещё года от становления нет, а уже вон как высоко взлетела. Благо, свои тени она раскидала в Нью-Йорке, а не здесь, на западном побережье.
— Значит, надо действовать как можно скорее, — ответил Мидас.
— Несомненно. У нас в запасе около девяти часов. Этого должно хватить, чтобы разобраться с Хьюго. В конце концов, нас больше.
***
Покинутые людьми улицы наводнили сородичи, стекавшиеся к музею, который служил резиденцией Хьюго. Это трёхэтажное здание располагалось практически в центре города, в глубине небольшого парка отдыха, окружённого густой стеной деревьев.
Уже на месте войско разделилось: малкавиане рассредоточились по периметру, чтобы скрыть иллюзиями прилежащую к музею территорию в радиусе пары кварталов и отгонять зевак, их контролировали Заноза и Джек; несколько отрядов Маверик выставил на улицах — они должны были сдерживать и устранять противников, которые попытаются сбежать, командовать ими он назначил Омегу, Викс и ещё нескольких приближённых; основные же силы во главе с самим Энтони выстроились в парке.
Мидас и его отряд, состоявший из Ренегата, Редукса, Мяускула, Дины и Кумитэ, вошли в здание через пожарный выход, пока остальные сородичи ринулись в музей через центральную дверь. Хьюго ожидал нападения: несмотря на малочисленность противников, они были хорошо подготовлены к бою и сражались яростно и неотступно за своего принца и за свой город, которым должен управлять достойный сородич, а не мятежник, покрывающий диаблеристов.
Котерия Мидаса быстро и слаженно устраняла врагов: Ренегат, Кумитэ и сам Мидас рубили разбросанных Мяускулом вампиров, а Дина и Редукс помогали ему, нейтрализуя их своими клановыми дисциплинами. Они продвинулись на второй этаж, когда лестницу между ним и третьим взорвали. Такой выходки от Хьюго не ожидал никто: он готов был разнести всё здание, наплевав на последствия, лишь бы задержать Мидаса или погрести его под обломками. Сородичам пришлось продвигаться вдоль этажа, тесня противников к союзникам, которые поднимались по главной лестнице. Там же произошёл второй взрыв, который полностью отрезал захватчикам путь наверх. Однако оставалась ещё наружная пожарная лестница, ведущая на крышу, к ней-то и выдвинулся Мидас. Им пришлось выйти из здания и обогнуть его. Они обнаружили, что на улице тоже идёт бой, но кто и с кем сражается уже нельзя было сказать: схватка походила на безумную потасовку, клубок извивающихся змей, норовящих вырвать друг другу глаза.
Сородичи зашли с торца здания музея и взобрались на его крышу по навесной лестнице. Выход на крышу был заблокирован, однако выбить замок на нём не составило труда, и они смогли наконец проникнуть на третий этаж, где располагался кабинет Хьюго. Здесь также шёл бой, но Мидас, глядя на вампиров, понял, что они не защищают Хьюго, а наоборот бегут из того крыла здания, в котором находится его кабинет.
Мидас и Ренегат прорубили путь через толпу сородичей и оказались, наконец, у дверей, отделявших их от заветной цели. Толпа сзади напирала, но Мяускул и Редукс сдерживали их, пока Мидас пытался открыть двери. Те не были заперты, но не поддавались. Ренегат налёг всем весом на одну створку, а Мидас на вторую, и только тогда им удалось приоткрыть их. Как оказалось, с той стороны их блокировала гора трупов, магов, по всей видимости. Раны на их теле были ужасными и глубокими, их нанесли когтями в приступе ярости или помешательства. Того, кто убил их, долго искать не пришлось: несколько магов ещё были живы и пытались спастись от чудовища, которое металось от одного человека к другому и с рёвом рвало их на куски. Когда с последним было покончено, существо прыгнуло к поверженной жертве и, встав около неё на четвереньки, стала поедать лицо, словно дикий зверь.
Ренегат сразу понял, кто перед ними. Он опустил секиру и обернулся к Мидасу, а тот стоял, как вкопанный: он был потрясён увиденным и не мог произнести ни слова. Нагараджа снова взял оружие в руки и сделал шаг вперёд, но Мидас схватил его, впился в предплечье дрожащими пальцами, останавливая. Ренегат смерил вентру полным сожаления взглядом и направился обратно в коридор. Он и остальные сородичи остались защищать кабинет, пока Мидас находился внутри один на один с монстром. Тот был с головы до ног покрыт кровью врагов и всё равно ощущал неутолимую жажду. Зверь овладел им, и, казалось, уже ничто не вернёт к человечности.
Когда двери закрылись, отделив шумную толпу, внезапно наступившая тишина заставила существо отвлечься и взглянуть на мужчину. В его безумном и озлобленном взгляде промелькнуло замешательство, а затем оно отскочило от тела, которым питалось, и забилось под стол. Мидас прошёл вперёд, ступая по красному и липкому от крови паркету между разбросанных конечностей и тел, обогнул стол и присел на корточки. Грёза сидела на полу, обняв колени руками, и горько плакала. Из её неразборчивой речи Мидас улавливал лишь тихое «прости».
— Иди сюда, — сказал он вполголоса и протянул руку.
Девушка подняла на него болезненные, налитые кровавыми слезами глаза и, разревевшись ещё пуще, бросилась в объятия Мидаса. Мир вокруг перестал существовать, сейчас на всём белом свете были лишь они вдвоём, преисполненные виной и страхом. Даже придя в себя, Грёза источала столь сильную ауру злобы и ненависти, что Мидасу приходилось подавлять желание отпихнуть её прочь, и это доставляло ему неимоверные страдания. Он старался не думать о Грёзе как о монстре, но всё в ней кричало об опасности. Её била крупная дрожь от осознания того, что она натворила, но зверь внутри неё упивался этим.
— Ты убила Хьюго? — спросил Мидас.
Он неуверенно коснулся пальцами её слипшихся волос и провёл ладонью по голове, чтобы успокоить.
— Нет, — ответила Грёза. — Он спрятался, когда услышал, что я иду за ним.
— Как ты здесь оказалась?
— Он как-то нашёл меня. Не помню, где я была… Всё, как в тумане, с той ночи, когда…
— Не надо, не вспоминай, — прошептал Мидас, прижимая девушку крепче.
— Мне так жаль… Я хотела защитить нас. Хотела стать сильной и дать отпор врагам. А теперь я не хочу этого. Я не знаю, чем я стала.