Космос-хаос. Уничтоженное пастбище
Шрифт:
К нагромождению звездолетов приближался еще один космический корабль. Грузовое летающее судно прибыло с Горнагора напрямую на Гуран. Оно приземлялось рядом с отключенными машинами. По размерам и крупному его виду Нагда понял, что приземлялось несколько сотен солдат – грузовое судно было вместительным, но не комфортным, предположил Ханар. Лазурь отражалась в снежинках ослепительной сферой. Это еще не те звездные гиганты, которые пообещал Огахат отправить в скорое время.
Но министр обороны их не ждал. Он продолжал:
– Что насчет самого Гурана, то с этим дела состоят, как бы сказать, не очень хорошо. Обирвойск,
…Первый батальон я посылаю в обирвойскую агломерацию с завтрашнего дня, сорок пятый батальон под командованием генерала Дорбана Бандора – исследовать сосновый лес. Девяностый батальон мы пошлем с офицером Нестором на болота, чтоб обезопасить базу. Болота неспокойны, и мы видим, что их обитатели являются к нашей границе изо дня в день. Это только начало, не спешите.
И министр обороны отошел. Он рассказал все о том, что желал. Больше ему ничего не оставалось, как встать в сторону и наблюдать за движениями и словами вице-президента. Пройдут дни – и в прописанное число Нагда займется чрезвычайной миссией на Гуране.
Он не солдатам обещал, что все пойдет по начерченному плану, а, в первую очередь, он обещал себе. И дни работы над утонченным распределением войска не пройдут зря.
– И вам спасибо! – завершал вице-президент. – Подтвердите дружбу с Маллусом и покорность к нему, Богу нашему, совершив долгую молитву! Да обретет Гуран величество!
И Захар Нумарган развел в стороны руки, словно опытный дирижер на кульминационной напряженной ноте. Солдаты отозвались словом, а вице-президент вскинул голову. Ханар посмотрел на небо вместе с Нумарганом, все без исключения посмотрели на небо: оно засыпало планету снегом.
Глава XII
МЕСТНАЯ ГРУППА ГАЛАКТИК, ГАЛАКТИКА ТРЕУГОЛЬНИКА, ПЛАНЕТА ГУРАН
– А вдруг мы идем не по правильному пути?
Нома остановился возле путеводительной таблички, до нее лишь рукой протянуть. Джон подпрыгнул и подправил нагромождение вещей за спиной. Они вышли из соснового леса на открытую равнину, грустящую от одиночества. Ее засыпало снегом, а расстроенное небо нахмурилось и пустило на земли моросящий дождь. Дорога извивалась и придирчивой змеей шла по открытым белым полям. Два дня длился пеший путь, за каждую минуту боялись потерять жизнь. Остановились в нетопленной хижине на опушке несколько часов назад, во второй раз после Обирвойска мучительно выспались. Тропа, по которой шли исследователи, была будто очищенной и гребенной от сугробов. Тут ходили, и недавно, после окончания снегопада. Старая вымощенная дорога оставались чистой и не заснеженной, смуглые серо-желтые колоски падали к холодным стенам. Слегка покрасневшая переросшая трава прорывала наст и в такое промозглое время не склоняла дух. Этот путь прошел без осадков. Вот он, Гуран, стоило помолиться – и порывистая зима уходила.
– Вдруг мы идем туда, где нет и следа друзей… и они давно мертвы.
Зунага насупился. Знакомый оптимизм Номы сменился подменным чужим пессимизмом. Обычный говорил несуразицу.
– Да ну, сплюнь.
Нома немедля сплюнул в сторону. Потом растер жирные мокрые волосы на голове. Исследователи дышали одни, шли одни по пустующей заснеженной равнине. Дождь бил по сугробам, будто по тамбурам, и они таяли. Ни одного домика, ни одного постороннего крика. Исследователи оставляли равнину за собой и встречали равнину перед собой. Вдали от цивилизации, в прямой глуши, два человечка представлялись ничтожеством.
– Хотя, стоило за них побеспокоиться, – продолжал Джон. – И тропа проделанная, что это могло значить? – Зунага взмахнул рукой. –
Ладно, пошли.
Нома поправил свои вещи и подошел к табличке ближе. Ее опора стояла в снегу, по дереву расползлись серые листья. Нома стоял рядом с деревянной покосившейся стрелкой и рассматривал ее.
– Джон, мы приближаемся в Зарев. Написано общепринятым… и общепринятые километры. Шестьдесят километров, – Обычный встал на носки. – А ну, там еще селение… Чертов дождь.
– «Чертов дождь» – название деревни?
– Да не, селение Безымянное.
Молчание. Джон подошел к Номе.
– Да ладно, тут название стерто. Но это ближе… триста метров.
Зунага опечалился, что особенная улыбка Обычного оставила исследователей без веры.
– Тогда пошли.
Исследователи безнадежно поковыляли. По мрачной равнине шли они, облака темные-темные опускались и тенью дождливой крыли снег. Красной траве, что воцарилась в полях, было все равно на условия. Казалось, она стоила всей жизни Вселенной и могла устоять даже в леднике. Удивительным был Гуран, и в этом было преимущество жестокой натуры разумной расы, населяющей ранее планету. Исследователи осторожными шагами продвигались в неизвестность. Они преодолевали проделанный путь и задумывались, есть ли этому объяснение. Или смерть из снов прокатилась на своем могучем коне, и тот снес стойкими стальными копытами тропу к своему обиталищу? Тучи пасмурные навеяли мысли Джона.
Исследователям слова не нужны были. Делали шаг за шагом и присматривались к окрестностям. Джон догонял Ному, ведь он спешил, как резаный кабан. А с охотничьим болтающимся рюкзаком это смотрелось уморительно. Джон захлебывался дождем и не понимал, как моросящая благодать вдруг резко обращалась в дьявольский ливень. Но это была лишь иллюзия, лишь неудачный мираж. Джон шел, и помимо груза на его спине, помимо тяжелого перевешанного дробовика, череда волнений сбивала его с пути. А вдруг они подхватили радиации там, где не пискнул дозиметр? А вдруг они погибли, а это был последний сон? Последний кошмар?
Один такой раз Зунага едва не упал в снег. После мысли о Обирвойском радиоактивном фоне темная вспышка толкнула его. Исследователь поскользнулся и покатился в сторону по льду. Закрыл глаза и упал. Джон после лежал на камнях проделанной тропы. Через лед в камнях вылезал побледневший росточек. Зунага приоткрыл глаза и протянул руку.
– Ты в порядке?
Над Джоном стоял Нома, а точнее, его расплывчатый силуэт. Зунага увидел потемневшую руку товарища и взялся за нее, поднялся и устоял на ногах. Лед теперь продолжал дорогу.