Костер в ночи. Мой брат Майкл. Башня из слоновой кости (сборник)
Шрифт:
Отдернув занавеску, я выглянула в окно. Все еще стоял туман. Сквозь перламутровую пелену еле проникал ранний серый утренний свет. Снаружи было сыро и холодно, поэтому я с удовольствием повернулась к освещенной огнем комнате.
Геки приготовил чай, и я, взяв чашку, легла в кровать, мечтая об интересной книге. «Ламмермурскую невесту» читать не хотелось, а большая часть «Автомобиля» пошла на растопку. Оставалась «Золотая ветвь» – странно, что такая книга оказалась в далеком шотландском отеле. Название мне понравилось, но я думала, что книга скучная, наподобие «Ламмермурской невесты». Что-то о примитивных религиозных представлениях…
Но кто-то ее уже читал. В ней лежала закладка – старый конверт, засунутый между страницами, и тяжелая книга сама собой раскрылась на заложенной странице, словно именно ее все время читали.
С легким любопытством я взглянула на нее и прочитала:
«Бельтановы огни. На Северо-Шотландском нагорье некогда зажигались первомайские огни, известные под названием огней Бельтана. Их зажжение сопровождалось пышной церемонией, в которой без труда можно было разглядеть следы человеческих жертвоприношений…»
Я села, не веря своим глазам, у меня закружилась голова. Мне казалось, что эти слова взорвались в тихой комнате, и я взглянула на широкую спину Геки Мунро, удивляясь, что он их не слышит. Мои глаза заскользили по холодному аккуратному шрифту. Слова и фразы слепили меня, словно написанные люминесцентной краской.
«Поэтому жертвы приносились на открытом воздухе, часто на вершинах холмов… хворост или другое топливо… жители островов Скай, Мулл и Тири… появлялся огонь, к нему подносили растущий на березах легко воспламеняющийся пластинчатый гриб…»
Как вспышка меня озарило воспоминание: березовая роща, серебряная позолота и летнее кружево, на мокрой земле меж гладкоствольных деревьев разбросаны куски древесных грибов. И шляпки коричневых пластинчатых грибов, торчащие веером из глянцевитых пней. Легко воспламеняющиеся…
Я продолжала читать, отдельные равнодушные строки вызывали в моем взбудораженном мозгу картину за картиной.
«…На Гебридах, в Уэльсе, в Ирландии – в загадочных уголках кельтской земли зажигались такие костры и исполнялись ритуалы, гротескно, хотя и невинно, напоминавшие суровые и кровавые ритуалы старых времен. Первомайские огни, огни летнего солнцестояния, огни кануна Дня Всех Святых – бесконечное количество лет ими освящали землю, прогоняли сквозь них скот, чтобы защитить от чумы, сжигали на них ведьм…»
Сжигали ведьм… Тут в моем воображении возникли другие образы: девушка с перерезанным горлом лежит на углях, голос Хьюберта Хэя рассказывает о магии, о фольклоре и о писателях, которые расспрашивали Хизер Макри о старинных суевериях.
У меня вспотели руки, строчки прыгали перед глазами. Это абсурд. Абсурд.
Ни одну современную девушку восемнадцати лет, даже если она проживает в глухом углу, не принесут в жертву, как ведьму. Это какая-то ерунда. Но тогда почему ее убили явно ритуальным способом? Вряд ли для того, чтобы защитить урожай. Даже Джеймси Фарлейн, рожденный и вскормленный в горах, никогда в это не поверит…
Я продолжала читать. Прочитала о том, как складывался священный костер: он зажигался не от «обычного» огня, а от нового, «добытого с помощью трения», живой огонь топился сухими дубовыми ветками и древесными грибами. Прочитала о том, что те, кто зажигал костер, «выворачивали свои карманы наизнанку, чтобы там не осталось ни одной монеты, ни одного кусочка металла». Прочитала о том, что в некоторых местностях тот, кто отвечал за костер, должен был быть молодым и девственным.
В конце концов строчки заплясали передо мной в сумасшедшем танце. Закрыв руками лицо, я медленно и мучительно размышляла о Хизер Макри, которая была юной и девственной и которая сама сняла с себя свои трогательные украшения, чтобы разжечь костер для своего убийцы. Наверняка это приключение казалось ей полным безумием, с горечью думала я, но она решила, что это будет весело, это сильно отличалось от ее жизни, напоминало романтические безумства, которыми увлекался умный, начитанный джентльмен из Лондона.
Мои мысли переключились с этого умного джентльмена из Лондона на безуспешные попытки подогнать другие убийства к схеме примитивного ритуала. Каким образом убийство Бигла отвечает первобытным атавистическим воззрениям убийцы? А перерезанная веревка Мэрион Брэдфорд? А студенты из Оксфорда и Кембриджа? А кукла Марши Малинг?
Текст книги неопровержимо доказывал, что единственная логика, которая способна объединить столь разные убийства, – это изломанная логика сумасшедшего. А что книга являлась доказательством, сомневаться не приходилось. Слишком много параллелей существовало между ее спокойными сообщениями и безумным ритуальным убийством на горе Блейвен. И эта книга оказалась здесь, в этом отеле, совсем не случайно. Можно было предположить, что она принадлежала самому убийце, человеку, по роду занятий знакомому с этими ритуалами и обычаями, человеку с неустойчивой психикой, который, окончательно свихнувшись, дошел до совершения столь абсурдно искаженного ритуала, каким было убийство Хизер. Или же…
Я все еще сжимала в руке смятый конверт. У меня слегка дрожали руки, когда я расправляла его.
Я долго не могла оторвать от него глаз.
На конверте был почерк моего отца. Марка отсутствовала, но имя и адрес были написаны его четким красивым почерком:
Николасу Друри, эск.
Отель «Камас-Фхионнаридх»,
остров Скай,
Инвернессшир
Глава 19
Абхаинн-Камас-Фхионнаридх
Поутру явились туманное солнце и сиделка – моложавая широкоплечая женщина, на вид добрая и очень опытная. Я с облегчением сдала ей дежурство и пошла завтракать.
Когда я вошла в столовую, головы всех присутствующих повернулись ко мне, и миссис Каудрей-Симпсон быстро спросила:
– Девушка… как она?
Я улыбнулась.
– Все в порядке, спасибо. С ней сейчас сиделка, и она говорит, что Роберта поправляется.
– Как я рада! Я так испугалась во время ночного переполоха…
– Ничего не произошло, – ответила я. – У меня погас огонь, и инспектор услышал, как сержант Мунро крадется за дровами вниз по лестнице.
Пока я завтракала, со мной никто не разговаривал, чему я была рада. Я старалась ни на кого не глядеть.
Но только я налила себе вторую чашку кофе, как рядом возникла Эффи с круглыми глазами.
– Пожалуйста, мисс, инспектор просит… когда вы закончите, он просит, только сперва позавтракайте…
Она произнесла все это высоким, почти истеричным голосом. В мертвой тишине я ответила: