Костер в ночи. Мой брат Майкл. Башня из слоновой кости (сборник)
Шрифт:
Тоненькая темноволосая Эффи с огромными глазами пожирала меня любопытным взглядом. Она принесла тарелку дымящегося супа и осторожно, словно боялась, что я ее укушу, поставила суп на стол. Затем, отступив два шага назад, она стала теребить передник.
– Эй, Эффи! – раздался резкий голос поварихи. – Отнеси в столовую хлеб!
Эффи, чуть замешкавшись, бросила на меня долгий взгляд.
Как только дверь за ней закрылась, повариха положила половник и заговорила хриплым выразительным шепотом:
– Общаться с этими убийцами просто мучение, мисс! Чистый ужас. Прямо-таки кровь стынет в жилах!
Я машинально согласилась.
Горячий суп действовал на удивление успокаивающе, а свет и тепло кухни быстро развеяли впечатление от кошмарной беседы в коридоре. Опершись красными пухлыми кулаками о стол, повариха взглянула на меня с профессиональным удовольствием.
– Отличный бульон, правда?
– Превосходный.
– От него ваши щечки порозовели. Должна вам сказать, что, когда вы пришли, вы были совсем мокрая и усталая. Говорят, это вы ее нашли?
– Да, мне повезло.
– Это ей повезло, бедняжечке, что осталась жива. – Повариха горестно покачала головой. – Да упокоятся с миром те, кому не повезло… и я говорю не о теплом лете.
– Ну, – сказала я, – не каждый же год у вас происходят убийства.
– Нет, слава богу. Я не то имела в виду. – Она убрала мою пустую тарелку и поставила вместо нее другую, с бараньей отбивной в окружении горошка и жареной картошки. – Я говорила о несчастных случаях на горе.
– Да? – Я вспомнила, что об этом кто-то уже упоминал. – В этом году опаснее, чем обычно?
– Да, мисс. Эти две девчушки… – она неопределенно мотнула головой в сторону потолка, – это уже третий несчастный случай нынешним летом, не считая убийств.
– А кто были другие?
– Ну, была пара из Лондона… эти психи отправились на Куллин без карты и без компаса. Их потом неделю не могли найти, лежали придавленные.
– Какой кошмар! Попали в туман?
– Да день был ясным, как бульон, – ответила повариха. – Никто не знает, что случилось.
– Чересчур большая цена за беспечность, – резюмировала я.
– Точно. Горы – это не шутка, да… и тот бедняга, что лежит наверху, часто поговаривал то же самое, а какой был скалолаз. Яблочный пирог.
– Простите? Ах да. Спасибо. Очень вкусно.
– Неплохой, – самодовольно заметила повариха, следя за тем, как я пробую сдобный воздушный пирог. – Потом два студента из Оксфорда и Кембриджа свалились с высоченной скалы… почти в том же месте.
– Погибли?
– Да, мертвы, как камень. Веревка оборвалась.
Я аккуратно положила ложку с вилкой на пустую тарелку и уставилась на них. Но я их не видела. Я представляла себе альпинистов, взбирающихся на Куллин… и каждый раз их сопровождал еще один альпинист, третий, в чьем присутствии рвались веревки и тела летели вниз навстречу смерти…
– Чашку кофе? – предложила повариха.
– С удовольствием, – ответила я, – но, пожалуй, я возьму кофе с собой. Врачи, наверное, уже закончили, а миссис Персимон надо спуститься вниз.
Поставив на стол огромную синюю чашку, повариха стала наливать в нее кофе.
– Как девчушка себя чувствовала, когда вы ушли от нее?
– Не очень хорошо. Но думаю, она выкарабкается.
– Слава богу. Я дам вам большую чашку. Только выпейте ее побыстрее, пока кофе не остыл. Сахар?
– Да, пожалуйста. Большое спасибо. Обед был превосходным. Мне стало гораздо лучше.
– Вы и выглядите лучше, – отметила повариха. – Держите дверь закрытой всю ночь, девочка.
– Обязательно, – горячо пообещала я и встала, а она вернулась к плите.
В коридоре никого не было. Я быстро прошла по нему, повернула за угол, чувствуя, как сильно стучит мое сердце, и вышла в холл. Николас был там; перегнувшись через стойку, он тихо разговаривал с Биллом Персимоном. Он заметил меня, но лишь слегка приподнял брови. Проигнорировав его, я почти побежала вверх по лестнице, стараясь не расплескать кофе.
На лестничной площадке мне встретились миссис Персимон и горничная.
– А, вот и вы, мисс Брук! – воскликнула миссис Персимон встревоженным голосом, что было неудивительно. – Вы пообедали?
– Да, спасибо, все хорошо.
– Отлично, отлично. Вас ждут полицейские.
– А как мисс Саймс?
– Точно не знаю. Она все еще без сознания, а доктор мало что говорит. О боже, боже…
И она ринулась вниз по лестнице, сопровождаемая горничной, нагруженной скомканным бельем. Я все еще слышала ее всхлипы, когда подошла к своей двери и постучала.
Дверь открыл инспектор.
– А, мисс Брук. Входите.
Он тщательно закрыл за мной дверь. Доктор уже ушел. Завернутая в одеяла Роберта казалась очень бледной и неподвижной, такой бледной, что я с испугом вскрикнула:
– С ней все в порядке, инспектор Маккензи?
Он кивнул:
– Доктор считает, что все в порядке. Он говорит, она выздоровеет.
– Замечательно!
Инспектор взглянул на спокойное забинтованное лицо Роберты.
– Да. – Голос его звучал бесстрастно. Потом он переключил свое внимание на меня. – А вы? Вы поели?
– Да. Повариха накормила меня на кухне.
– Отлично. Как вы себя сейчас чувствуете?
Я улыбнулась:
– Готова к любым действиям… Только надеюсь, вы скажете, что делать, прежде чем я останусь с больной одна.
– Доктор оставил инструкции, я все записал. – Инспектор указал на лист бумаги на тумбочке. – В основном чтобы были под рукой бутылки с горячей водой и чтобы в комнате было тепло. Можно дать ей немножко бульона или чая с капелькой бренди, когда она захочет. Доктор должен принять роды, поэтому ему пришлось уйти, но, если что-нибудь случится, свяжитесь со мной, а я позвоню в Брадфордскую больницу.