Костяной венец. Часть 2. Вся жизнь – игра

Бэй Анна

– Ваше высокородие! – обратился тихо подчинённый, – Мобиль ждёт, «нулевая» пересменка. – и аккуратно подмигнул.

Виктор вылетел за секунду. Смена караула у сокровищ была необычная: предполагалось вычленить две минуты задержки у одной витрины без стражи императора и людей второго отделения – только приближённые.

И лишь две минуты уединения на незаметную подмену подделки на настоящий Венец.

Виктор позволил себе маленькую авантюру, от которой волосы встали дыбом – неприемлемо для протокольного человека закона, каким

и был Тефлисс.

Но любопытство оправдывало безобидную шалость. Ведь по факту Венец всё равно находился под охраной, никаких запрещённых манипуляций с ним проводить никто не собирался.

Только маленький фантом – всё!

Виктор чувствовал сопротивление и защиту. Но не ту привычную, как у техномагов, не органическую лекарскую вроде дурмана – другую, непривычную, не поддающуюся описанию.

На лбу выступил пот, но упорство смешалось с любопытством в такой искрящийся коктейль, когда отступать уже поздно.

Щелчок по воздуху – тишина. Даше дымок не вырвался из Венца. Виктор упрямо махнул головой, платком открыл стеклянную дверцу витрины и запустил руку внутрь, всё ещё не касаясь. Вообще, сама мысль тронуть кости пусть и предателя казалась не столько ужасающей, сколько кощунственной, будто потревожить мертвеца.

– И всё же… – хмыкнул он, понимая, что тревожить фантомы ничуть не лучше.

Сконцентрировался и чем чёрт не шутит – тихо проговорил:

– Простите, что приходится тревожить.

Усилие, щелчок, ожидание.

Тик-так, тик-так… карманные часы, лежащие открытыми рядом с витриной, резали возможности безжалостно – будто скрежет по нервам.

Отчаянно: ещё щелчок пальцами и немая мольба.

И вот серебряная тень оторвалась от костей со скрипучей тяжестью, образуя густое ленивое марево.

Виктор пошатнулся, почувствовав, что вторгается в то, что ему не по зубам. Фантом тянул силы – это нормально, но конкретно этот вытягивал их подчистую, складываясь не в сюжет из прошлого, которого ожидал вероломный начальник третьего отделения, а…

В человека.

Человек прошлого не выдавался ростом или телосложением, но его энергетика предлагала присесть и слушать. Вот только он не говорил, а смотрел в одну точку с выражением смирения, принятия и скорби. Виктор выровнялся с мужниной и встал напротив на расстоянии метра. Рассматривал фантом и пробовал «на вкус» эту странную энергетику, утверждая себя в догадке, что странное свойство Венца отпугивать людей заключается именно в сильном фантоме из прошлого. Редкое явление – действительно энергетический оттиск, не простой, конечно. И что, как не кости, может сильнее задерживать память? Жутко стало, нервно. Виктор порадовался, что фантом не двигался и не пугал, давал к себе привыкнуть и рассмотреть: всё-таки личность Рамина Творца – непростая, историческая, вероломная и роковая.

И только Виктор дозволил себе нервную улыбку, как фатом перевёл взгляд на часы рядом с витриной, как будто они существовали и для него – но это же абсурд! – а потом с часов пронзительный взгляд ушёл на Виктора. Пространство будто расширилось, кружа голову нехорошими ассоциациями, почти осязаемой тревогой, будто…

– Коридор… вероятности. – дрожащими губами прошептал Виктор, понимая, что уже не контролирует фантом, да и ситуацию в целом.

Но тот и не думал бежать, материализоваться или вершить новые восстания с бесчинствами. Также спокойно стоя, он разомкнул тонкие губы и беззвучно медленно произнёс то, что Виктор понял со второго раза:

– Гравитация?! – спросил Виктор и нахмурился.

Рамин Творец сомкнул глаза, да так и не разомкнул, снова произнося губами, только в этот раз пространство заскрипело, выводя звуки шелестом, от которого по спине Виктора пробежал холодок:

– Моя кровь на троне империи.

Из сомкнутых щедро подведённых смолью глаз медленно катилась слеза, а фантом стремительно рассеивался. Виктор медленно закрыл витрину и осел на пол, потому что ноги перестали держать, да и руки выдавали дрожь.

– Ваше высокородие? – прошептал подчинённый, – Что…? Помощь нужна? Наше время подошло, прибыли люди Олдорфа и императорский конвой.

– Да-да, понял, спасибо. – голос Виктора осип, глаза всё ещё таращились от ужаса, но он взял себя в руки, – Ой, часы забыл… – он с опаской приблизился к витрине, последний раз взглянул на Венец, теперь видя в нём не кости, а человека, и поспешил покинуть зал.

В кабинете его отделения ждала папка с делом Эльзы, на которую в этот раз переключался с трудом.

Виктор достал из толстого дела Эльзы Эйс вырезки из газет, где фигурировали украденные девушкой драгоценности, среди которых весьма крупный экземпляр рубина, коллекционная статуэтка из нефрита, знаменитые картины, драгоценности и с десяток вексельных бумаг очень весомых по цене. Все её цели стоили непомерных денег, но отличие в том, что они продавались. Эльза не посягала на то, что станет обузой, хоть и трижды бесценной. Так, обчищая своих любовников, она проходила мимо уникальных картин, если при продаже могли возникнуть проблемы.

Мужчина пропустил волосы через пальцы и тяжело выдохнул, гадая, какой из предметов коллекции императора мог привлечь Эльзу.

– Венец. – нахмурился он, понимая, какое значение именно Венец имеет для её народа, – Не посмеет. И зубы обломает. Страшная вещь…

Глубокий вдох, массаж висков, глоток воды – легче. Мужчина всё сидел и стыковал мелкие детали в одну картину, разрозненность событий мучала его, съедала.

– При чём здесь Гарсив? – промычал он.

Собственно, Фредо Гарсив и сам был человеком далеко не бедным. По описи в его поместье висели весьма любопытные предметы искусства – он упоённо собирал их и регулярно устраивал званые вечера, чтобы прихвастнуть коллекцией. Но что-то подсказывало, что привлекло Эльзу не это.