Костяной венец. Часть 2. Вся жизнь – игра

Бэй Анна

– Я буду нежен. – он тяжело сглотнул, гоняя кадык по шее, и Эльза оценила степень угрозы, по которой можно топтаться, – Два… пеняй на себя! Три! – и он устремился рукой в её декольте:

– Всё, ладно-ладно, забери свой бриллиант, только выпусти! – зарычала она, обрывая его попытки дальнейшего обыска.

Рука так и не коснулась девичьей груди, принялась искать в кармане ключ от наручников, но тщетно:

– Конфуз… ключ где-то… выпал? – и он нашёл хитрые глаза побеждающей сталь Эль. Она продемонстрировала расстёгнутые браслеты и фыркнула:

– Если

б считал до десяти, мне бы хватило времени.

– Ты ключ украла, проныра? Но когда…?

– Был момент и я его ждала. – она сделала шаг и приблизилась к его уху, – Вот этот. Это называется слабость. – её дыхание прошлось по его щетине, а пальцы по лацканам, – Типичная, мужская слабость. У тебя в карманах часы, какая-то коробчонка, пара листков бумаги и портсигар. Под одеждой кобура на смешной револьвер – он вообще стреляет?

– Ммм… – зарычал он сдавленно, нюхая её волосы, запустил в них пятерню и стянул до боли так, чтобы Эль беспомощно запрокинула голову, – Значит, правильно, что я начал с волос. Вот и камушек, – он выучил пальцами закреплённый в шиньоне камень, – Сразу должен был догадаться: ну к чему тебе шиньон, у тебя волос на дюжину женщин. Эль, у тебя клептомания или что? Ты обвешана брильянтами от макушки до пяток, но ещё и этот к рукам прибрала! Неймётся?

Но она непримиримо мотнула головой, вызывая ещё большее раздражение:

– Хочу и ворую!

– Дело ведь в глушителях? – выдохнул он.

– Возможно! Бесит меня эта ослепляющая машина!

– Но своровав один кристалл, ты ничего не решишь. Накажут охрану, поставят новый камень. Для колеса системы твоя кража, как назойливая муха, не больше. – он подцепил пальцем её подбородок, – Для всех магов нахождение в Энгхерлемме сейчас – испытание на терпение. Но Эльза Эйс – это не только дар Зоркости, ведь правда? – спустя секунду он отпрянул, поправил фрак и спрятал находку в белый платок из петлицы, – Инцидент с кражей исчерпан, извини за обыск, На выход.

– Вот так?

– Нет, не так. – он указал на причёску, – Надо привести это в порядок. Получится?

– Разберусь, – огрызнулась она, – Выйди.

Он кивнул и покинул коморку, почувствовав острую потребность охладиться. И скрыть то, что так натягивало штаны в весьма примечательной области:

– Уму непостижимо! На глазах у всей империи! – он растёр лицо руками и сделал дыхательную зарядку. Пальцы помнили бархат кожи, жар тела, дрожь в ногах Эль и эхо её сбитого трепещущего дыхания, – Актриса, сущая актриса.

И руки пахли ею. Не духами – ею! В ушах стоял её хрип – ну зачем?! Досчитал до десяти – не помогло, хлопнул пять раз в ладоши – вот он эффект: мысли начали концентрироваться на деле.

И картина ему не нравилась.

Минутами позже рядом появилась не Эльза Эйс, а Луиза ди Плюси – идеальная светская дурочка.

– А знаешь, – попытался вернуть ей улыбку, – Сегодня я видел самое гармоничное зрелище в своей жизни – танцующая Эльза. – проурчал, не скрывая удовольствие, – Это твоя стихия.

Она и вправду улыбнулась, но совсем иначе. Подняла глаза и будто ей снова стало шестнадцать, будто всего, что случилось после, не существовало. Тефлисс завис в этом моменте, выпал из реальности, хотя понимал, что это скоро закончится.

И закончилось. Они оба даже не заметили, как рядом нарисовался Гарсив в облаке алкогольного амбре:

– Пожарный инспектор! А у нас здесь ничего не горит! – ухмыльнулся он и рассмеялся на непривычных для мужчины высоких нотах, – Или хотите ангажировать у меня даму? А я дам вам попользоваться, чисто из благотворительных побуждений!

Виктор вмиг ощетинился и нахмурил густые брови:

– Я попрошу вас впредь в подобном тоне о мистресс ди Плюси не выражаться.

– Фред, ты пьян! – отрешённо сказала ему Эльза, щёки которой стали пунцовыми, а в глазах читался стыд, – Лучше свежим воздухом подыши.

– Брось, моя прекрасная Лу! – он похабно прижал её к себе и дыхнул прямо в лицо перегаром, – Этот жандарм с тебя глаз не сводит, думаешь, незаметно? Надо помогать полиции, внеси свой вклад в эту непосильную работу! Тебе не впервой ублажать голодных мужчин… а я сегодня сыт! Что добру пропадать!

Эльза зажмурилась и отвернулась, терпя позор, а в следующий миг её приподняли как куклу и просто переставили на другое место, освобождая из сальных лап любовника. Виктор дёрнул Гарсива на себя и поволок на улицу, по пути раздавая слугам распоряжения по реанимации слишком пьяного гостя. Что произошло дальше, Эльза не знала, но пришла в себя уже в парковом лабиринте на лавочке. Чуть позже её нашёл старый друг:

– Держи. – он подал пунш и поднос с пирожными.

– Инспектор, жандарм, ещё и еду разносишь.

– Чёрной работы не бывает. Бывают чёрные мысли и поступки. – он спокойно сел на другой конец лавки и медленно закурил сигару, – Эль. Почему ты это терпишь?

Почему-то ей не хотелось ходить вокруг да около, прикидываться дурой и ускользать от ответа. Дым от сигары щекотал ноздри пряным вишнёвым табаком, Эльза вдруг осмелилась рассмотреть как мерно и завораживающе курит Виктор:

– Потому что я зависима, Вик. Разве это секрет? Я содержанка. Любовница. Без вот такого баловня судьбы с толстым кошельком – я в этом городе никто.

– Может, тогда и даром не нужен такой город? – он сощурился и выпустил дым изо рта, – Город, где талантливой девушке приходится унижаться.

– В этой чёртовой империи мне везде придётся унижаться, мой наивный Вик. Я всю жизнь в бегах, разного повидала.

– И что, нет нигде места, где бы тебе спокойно жилось? – он не обвинял. Ни в чём. Просто поднимал темы, от которых больно, – Мир клином не сошёлся на нашей империи. В Иертонии нет гонений цыган, там, конечно, другая культура, другие законы, но они понятны и почти справедливы. Меньше социального расслоения, меньше свободы выбора, но там не садят в каталажку за цвет глаз.