Кот, который читал справа налево
Шрифт:
Прошло три дня с тех пор, как он нашел распростертое тело Маунтклеменса во дворе, четыре дня с тех пор, как Нино свалился с подмостков, и девять дней со дня убийства Ламбрета.
Усы Квиллера подергивались. По-прежнему оставалось в силе предположение, что все три смерти связаны. Один и тот же человек убил владельца галереи, столкнул Нино с подмостков и зарезал Маунтклеменса. И тем не менее существовала возможность, что первое убийство совершил Маунтклеменс.
Телефон на столе прозвонил три раза, прежде чем Квиллер снял трубку.
– Я подумал,
– Да? И что они узнали?
– Алиби подтверждается. Маунтклеменс числится в списке пассажиров трехчасового самолета.
– Задержки рейса не было?
– Нет, самолет улетел точно по расписанию. Ты знал, что авиакомпания записывает фамилии пассажиров и хранит списки три года?
– Нет. Очень хорошо, что они это делают. Спасибо за информацию.
Итак, у Маунтклеменса было алиби. И Квиллер получил подтверждение своей версии. Только один человек, говорил он себе, имел мотив для всех трех преступлений, обладал достаточной силой, чтобы воткнуть нож в человека, и имел благоприятную возможность подтолкнуть Нино к смерти. Только Батчи Болтон.
Квиллер вернулся к своей печатной машинке, задумчиво посмотрел на зеленые клавиши и чистый лист бумаги.
Батчи, он знал это наверняка, имела серьезные претензии к Эрлу Ламбрету. Она думала, что он надувал ее при продаже работ и умалял ее достоинства. Более того, Ламбрет подбивал свою жену дать отставку Батчи. Обиды, подобные этим, могли распалить воображение женщины, которая имела личные проблемы и была склонна к припадкам ярости.
Если убрать Ламбрета, могла рассуждать она, Зоя снова будет моим лучшим другом, как в старые времена.
Но на пути к сердцу Зои было еще одно препятствие – Нино, к которому Зоя проявляла нескрываемый интерес. Если с Нино произойдет несчастный случай, Зоя, возможно, с большим энтузиазмом отнесется к возобновлению девической дружбы.
Квиллер присвистнул сквозь зубы, когда вспомнил еще один факт: по словам миссис Бахвайтер, идея поставить творение джанк-скульптуры на подмостки принадлежала Батчи.
После устранения Нино Батчи обратила внимание и на другие проблемы. Маунтклеменс представлял угрозу счастью Зои и ее карьере, и Батчи, свирепо защищая подругу, могла убрать это последнее препятствие…
– Ты всегда выглядишь таким загадочным, когда пишешь? – раздался мягкий голос.
Испуганный, Квиллер поспешно вскочил на ноги.
– Прости, мне не следовало приезжать к тебе без предварительного звонка, но я выехала в город подстричься и решила заодно заглянуть к тебе. Девушка в приемной сказала, что я могу пройти. Я не отрываю тебя от чего-нибудь важного?
– Нисколько, – сказал Квиллер. – Рад, что ты зашла. Пойдем пообедаем.
Зоя прекрасно выглядела. Он представил себе, как, наслаждаясь любопытными взглядами, он вводит ее в пресс-клуб.
Но Зоя
– Не сегодня. Спасибо. У меня есть другие дела. Я буквально на пару минут.
Квиллер нашел для нее стул, и она подвинула его поближе к стулу Квиллера.
Понизив голос, она сказала:
– Я должна кое-что поведать тебе – это лежит на моей совести.
– Это поможет расследованию?
– Не знаю. На самом деле не знаю. – Она оглядела комнату: – Здесь можно говорить?
– Абсолютно безопасно, – успокоил ее Квиллер. – Записывающая аппаратура музыкального критика выключена, а человек за соседним столом полностью погружен в себя: последние две недели он пишет статью о налогообложении.
Зоя постно улыбнулась:
– Ты спрашивал, на какие средства Маунтклеменс приобретал свои шедевры. Я уклонилась от ответа, но потом решила, что ты должен знать, потому что косвенно это отражается на вашей газете.
– Каким образом?
– Маунтклеменс участвовал в прибылях галереи Ламбретов.
– Ты имеешь в виду, что твой муж платил ему?
– Нет. Маунтклеменс владел галереей.
– Он был фактическим владельцем?
– Да, – кивнула Зоя. – Эрл был только наемным служащим.
– Вот это да! – выдохнул через усы Квиллер. – Маунтклеменс мог одновременно рекламировать свою галерею и уничтожать конкурентов, а «Прибой» платил ему за это. Почему ты не сказала об этом раньше?
Руки Зои задрожали.
– Мне было стыдно, что Эрл в этом участвовал. Я надеялась, что это умрет вместе с ним.
– Твой муж обсуждал дела галереи дома?
– Нет, до недавнего времени я понятия не имела, что Маунтклеменс связан с галереей, и узнала об этом несколько недель назад, когда мы с Эрлом откровенно обсудили Маунтклеменса. Именно тогда он сказал мне, что Маунтклеменс является фактическим владельцем галереи. Для меня это было шоком.
– Могу в это поверить.
– Я испугалась, что Эрл вовлечен в это дело. После того разговора он начал больше рассказывать мне о том, что происходит в галерее. Он ужасно много работал, часто переутомлялся. Работа хорошо оплачивалась, но ее было слишком много. Маунтклеменс больше не хотел никого нанимать или просто не хотел рисковать. Все делал Эрл. Помимо встреч с клиентами он мастерил рамы для картин и вел всю бухгалтерию.
– Да, я слышал это, – сказал Квиллер.
– Эрл вынужден был бороться со всеми бюрократическими препонами правительства и укрываться от налогов.
– Укрываться от налогов, я не ослышался?
Зоя горько усмехнулась:
– Неужели ты думаешь, что такой человек, как Маунтклеменс, сообщал обо всех своих доходах?
– И что твой муж думал об этом мошенничестве?
– Он говорил, что это касается только Маунтклеменса. Эрл просто делал то, что ему говорили, и не нес ответственности. – Зоя прикусила губу. – Но мой муж хранил полную запись реальных сделок.