Кот, который умел искать мины (Оборотень в погонах)

Уланов Андрей Андреевич

А одного мамонта мы все же потеряли. И вдали, за нашими спинами, тоже что-то гулко ухало, стонало, поднимались в небо неестественно ровные столбы пыли и мерцали рыжие сполохи, отражавшиеся прямо в безоблачном небе, потому что по нашим следам шла еще одна колонна, а за ней – еще одна, а прикрытия нам не будет, и разведки не будет, потому что все они – там, впереди, в укрепрайоне, до которого нам еще переть и переть, потому что ни пыли, ни сполохов, ни сиреневого пламени не виднеется впереди...

И страшно хочется пить!

ГЛАВА

ПЯТАЯ, или О противозаконных деяниях

Всеволод Серов, пятница, 18 июня

– На станцию идти бесполезно, – сказал я, роняя крошки в шахту подъемника. – Не успеем убраться. Когда там у вас ближайший портал?

– В два, по-моему, – неуверенно отозвался Зорин. – Правда, есть еще торговые караваны.

– Не успеем, – повторил я. – Они вот-вот хватятся своей зверушки.

– И что вы предлагаете? – язвительно осведомился благочинный. – Топать до Москвы пешкарусом?

В первый момент его ирония показалась мне неуместной, но спустя пару секунд я сообразил, что господство Зорин просто пытается прикрыть ею свою растерянность.

– Вы Уголовный кодекс хорошо знаете?

– Ну... вообще-то это моя работа.

– В последнее время это отнюдь не показатель, – заметил я, доставая обрез.

Мы как раз подходили к месту схватки с оборотнем. Вот уж никогда не думал, что вид обезображенного женского тела может доставить мне столько... нет, все же не удовольствия, а душевного спокойствия. Ибо от этого существа я был готов даже сейчас ожидать любой пакости – пока его пепел не развеян где-нибудь над текучей водой.

Шестое правило егерей – не оставляй никого за спиной.

Полагаю, Зорин придерживался схожего мнения – по крайней мере, на тело он косился столь же настороженно и в кармане при этом судорожно сжимал нечто отнюдь не похожее очертаниями на молитвенник.

– Так что вы собираетесь предпринять?

– Что у нас полагается за угон транспортного средства? – осведомился я, пряча обрез обратно – на другом конце улицы показалась фигура случайного, судя по тому, как он резво перешел при виде нас на другую сторону, прохожего.

– Ну, зависит от обстоятельств, – начал брат благочинный. – Обычное хищение – от трех до семи лет каторжных работ. Если с отягощающими...

– А если группой лиц, состоящих в сговоре?

– Это уже хуже, – нахмурился Зорин. – Хотя... все зависит, как представят дело на суде. Можно отделаться и «недоносительством», это до полутора и обычно с отсрочкой, а то и вовсе условно. Но если по участию в преступной организации, то здесь, согласно уложению, можно и на весь четвертак «загреметь».

– Что ж, – отозвался я, добывая из кармана набор волшебных палочек, с виду похожий на шейное ожерелье какого-нибудь африканского шамана, – остается надеяться, что у вас есть хорошие связи в тех кругах, которые ведают дышлом от закона.

– Вы... – Зорин уставился на палочки с таким видом, словно к ним

и в самом деле прилагалось разукрашенное торчащими из зада перьями Мумбо-Юмбо. – Но вы же теневик!

– Ах, вот что вас смущает! – Я оглядел вешалку, прикидывая, какой из вывешенных шедевров портно-ремонтного искусства в состоянии донести наши персоны до Москвы с наименьшим риском. Пожалуй, что вот этот «китеж» сойдет, по крайней мере, заплат на нем меньше всего.

– Как говорит один мой знакомый – магия умеет много гитик, – весело сказал я, перебирая палочки. Подошла четвертая, чей кончик, засветившись нежным малиновым светом, прошел сквозь древнее охранное заклинание, словно тролль через толпу.

– Вуаля.

– Эк вы! – озадаченно потер шею Зорин. – Чувствуется... рука мастера.

– Ну, положим, мастер из меня еще тот... ломастер, – отозвался я, распутывая нити управляющего заклинания. Какие же они у «китежа», знал ведь, учил... склеротик! Красный, синий, голубой, не-пойми-еще-какой... ага, вот так.

Коврик под нами вздрогнул, дернулся пару раз и, взмыв на пару вершков, завис над вешалкой.

Отлично. Теперь эти нитки узелком...

– Ну, – оглянулся я на замершего в нерешительности Зорина. – Приглашения ждете? Проснитесь, мадемуазель, карета у подъезда!

Брат благочинный пробыл в раздумчивом ступоре еще несколько секунд, после чего пробормотал что-то вроде «а-а, была не была» и, махнув зачем-то рукой в сторону портала, взгромоздился на ковер. Я сразу же повел ковер вверх, развернулся «помелошным» виражом, едва не снеся при этом конек с навершия какой-то подольской крыши – ткань коврика при этом издала протестующий треск, – и направился в сторону раскинувшегося на полнеба столичного зарева.

– Так вот, – продолжил я, переводя «китеж» в пологий набор высоты, – магия и в самом деле умеет много гитик. Особенно загнивающее западное чернокнижие. Оно, конечно, загнивает, но, согласитесь, какой аромат... а еще на этом загнивающем Западе очень пекутся о всяческих инвалидах, к коим относят и теневиков.

– Усилитель?

– Именно. – Для пущей наглядности я продемонстрировал Зорину затянутую в замшевую перчатку правую руку. – Просто, как и все гениальное.

– То-то я думал, как вы с прицелом управляетесь, – пробормотал брат благочинный, привычно чертя пальцем по ковру знак второго зрения. – Но...

– Ха. – Мы уже летели в версте над землей, и я снова взялся за нити, выравнивая ковер. – Заклинание активизируется только при контакте с другим заклинанием или по команде, на которую хватает даже моих способностей. Экономия заряда. А для меня еще и маскировка.

– Подобное изделие, – задумчиво сказал Зорин, – должно стоить очень дорого.

– Ошибаетесь, – отозвался я. – Оно стоит зверски дорого. Но для меня окупается стократно.

– Ну да, – все так же задумчиво произнес Зорин. – Вы это себе можете позволить... при вашей профессии.