Котельная номер семь
Шрифт:
Киоскерша насторожилась. Подозрительно выглядел в смысле платежеспособности этот измазанный сажей и ржавчиной кочегар, пахнущий гарью. Он сунул деньги в окошечко.
– Четвертинками не торгуем, - отрезала продавщица.
– Поллитровку давай.
– Еще чего.
– Я здесь работаю,
– Это где ж ты завтра работать собрался?
– Теперь совсем сгорела котельная, - сказал кто-то за его спиной.
– От домика только дымок остался, - подхватил другой очень знакомым гнусавым голосом.
Через плечо Борисова просунулась рука в обшлаге детской курточки, с тремя десятками, зажатыми в этой руке.
– Дай ему поллитровку, сестра. Отметить ему надо одно событие. За счет зачинщика, - пояснил Сережечка, обратившись к Павлу.
– Признаться, я даже рад, что эта кочегарка сгорела, - сказал Данилов, глядя как ни в чем не бывало на Павла.
– С детства боялся дыма из труб.
Да было ль у этого черта детство? Носа, по крайней мере, не было. Опять это место было залеплено пластырем.
– Ну и ночь...
– сказал Данилов, отметив интерес кочегара к его внешности.
– За эту ночь два носа сносил. Ну, ничего, - бодро добавил он.
– Было бы место, а мясо нарастет.
Он тоже вынул кошелек - с кривой и синей, словно неумело вытатуированной надписью: Jack. Видимо так звали того человека, кто раньше этим лопатником безраздельно владел. Он заглянул внутрь, однако ничего оттуда не вынул, а Павел внезапно понял, что кошелек обтянут человеческой кожей. Данилов, увидев замешательство Павла, спрятал кошелек из кожи Джека в карман.
– Может ну его к черту, этот трамвай?
– Обратился он на этот
Тот весело обернулся к Борисову и заговорщически щелкнул себя по кадыку.
Борисов и сообразить не успел, как в его руках оказалась бутылка. Он поспешно отвернул колпачок.
Хотелось плакать. Но слез не было. Тогда он выпил. Они и полились.
Он надолго припал к горлышку, фиксируя краем сознанья удаляющиеся голоса.
– Котельная номер девять...
– Эта вроде седьмая была.
– Я же тебе говорил: не та... А ты - та, та...
– Та-та-та... Та-та-та, - юродствовал Сережечка.
Они удалялись, держа курс на еле тлеющий восток - Данилов, разгоняясь и скользя подошвами по накатанной пожарными колее, и Сережечка - спортивной походкой, вихляя тощим задом, снова с папочкой, зажатой подмышкой - о чем-то переговариваясь, смеясь, совершенно забыв о Борисове и об ими содеянном.
Он хотел им крикнуть вдогонку - да ведь не так все было, попытаться все объяснить - да она же... она же блядь, она ж пьющая, она сама бы замерзла через месяц или через год. Но гортань словно свело судорогой, и он опять припал к бутылке, запрокинув голову, провожая взглядом пернатое облако, сорвавшееся с крыши и устремившееся параллельно полям. Это был последний относительно трезвый в его жизни взгляд. Когда он вновь опустил голову и посмотрел на восток, к нему со всех ног трамвайной тропой спешил селенит.
Конец
Май - июль 2007