Коты и солдаты
Шрифт:
Всю дорогу дед заинтересованно озирался по сторонам, осматривая празднично оформленный город:
– Снова так много поменялось.
Вдали виднелся величественный памятник "Родина-мать". Ехали к элеватору. К тому, что сохранился ещё со времён войны.
Таксист хотел разговором отвлечь пожилого пассажира от тревожных мыслей:
– А вы воевали тут, наверное? В Великую Отечественную?
Дед ответил скромно:
– Особо много не навоевал – я тогда ещё совсем мальчишкой был. Но и в стороне остаться не получилось.
– Моя мама
– И не только люди. – Задумчиво добавил Максим Никифорович. – Война, это такое дело… страшное… все воюют… и люди, стар и млад… и даже животные…
С ней ходили в разведку
…В сентябре 1942 года, в Сталинграде оказалось совсем не так безопасно, как наши думали вначале войны. Хоть город намного дальше от границы, чем например Ленинград, но и сюда смогли пробиться захватчики.
Они сумели занять почти весь город. Но не весь, не полностью. Улицу возле элеватора, контролировали немцы.
Полуразрушенные и почти до основания уничтоженные здания. Россыпи кирпичей, арматура, падающий с неба пепел, грязь, дым, клубы рыжей кирпичной пыли. Дороги и тротуары изрыты воронками от разорвавшихся мин и снарядов.
Среди развалин изредка передвигались люди – измученные и испуганные. Старики, женщины и дети. Жители города, не успевшие или не захотевшие эвакуироваться. Перемещались короткими перебежками от укрытия к укрытию в поисках воды или еды. Вблизи и вдали слышалась перестрелка, удары тяжёлой артиллерии.
Из землянки выскользнул Максим, которого вдогонку упрекала бабушка:
– Куда опять пошел, Максимка?
– Я по делу, – спешил он уйти от расспросов.
– Ну, какие у тебя опять дела? Я твоему папке беречь тебя обещала.
– Папка воюет… а я что? Прятаться буду? – мальчик побежал от землянки прочь.
К одному из немногих уцелевших зданий подъехала немецкая легковая машина. Вышел аристократичный, седоватый немец Фогель, аккуратно держащий в руке магазинную винтовку "Маузер 98К". С ним породистая, хорошо обученная немецкая овчарка Фрид.
Судя по тому, что группа немцев офицеров так уважительно встретила Фогеля, он не простой военный, особенный.
Стреляя хищными глазами, Фогель осторожно и внимательно осмотрелся – вокруг жуткие развалины. Из-за полуразрушенной стены выглянул Максим. Он с интересом и опаской, очень внимательно, разглядывал Фогеля и собаку. Неожиданно для всех, Фрид кинулась на Максимку. Тот смертельно испугался. Собак он всегда боялся, даже маленьких. А тут большая боевая овчарка неслась на него с агрессивным рычанием.
У мальчика что-то зашевелилось за пазухой.
Максимка медленно попятился назад. Потом, оглядываясь, побежал подальше. Злобно рыча, овчарка смотрела ему вслед. Фогель одобрительно похлопал собаку по боку:
– Не отвлекайся, Фрид. Ты мне здесь для другого дела нужна. Чтобы двуногих "животных" отстреливать.
По ночной улице, возле элеватора, по "ничейной" территории Максим бежал среди развалин, как заправский разведчик. Осторожно и осмотрительно, петляя среди завалов. Дошёл до элеватора, до территории, контролируемой красноармейцами. Оглядываясь по сторонам, Максим подбежал ко входу в штабной блиндаж. Тут дежурил нервничающий постовой:
– Ты куда, пацан? Иди отсюда!
– Пропустите меня, пожалуйста… мне туда надо, побыстрее.
Постового такая "прыткость" только разозлила:
– Чего тебе побыстрее? – Он увидел кошку у мальчика за пазухой – Да ещё с животинкой? Чё тебе тут, скотный двор? А ну беги отсюда!
– Пропустите, мне туда надо! – Мальчик сказал ещё громче.
– Поори мне тут! Щас ухи тебе надеру! – пригрозил Постовой – А ну тикай отсюда…
Из блиндажа выглянул разведчик Тимофеев:
– А, Максимка! – Кивнул постовому. – Это свой. Пропусти. Запомни хорошенько этого пацана и кошку евонную. Они для нас поважнее иного генерала будут. Понял?
– Да… понял, – нехотя пробормотал боец.
Максим показал постовому язык и, вслед за Тимофеевым, прошёл в блиндаж.
Они осторожно шагали по тёмному проходу. Пока шли, Тимофеев оправдывался:
– Тут просто много новых людей прислали. Вот боец и не знает пока, что к чему.
– Много людей? – Загорелся Максимка. – Большое наступление, наверное, готовится? Да?
– Это хорошо, что ты такой догадливый, что умеешь анализировать. А вот военные тайны выведывать нехорошо. На то она и военная тайна, что её должны знать только те, кому положено. Уяснил?
– Ага. – Максим слегка обиделся.
– Не "ага", а "так точно", – поправил его Тимофеев.
– Так точно, – ответил мальчик.
Тёмное помещение с низким потолком, освещалось парой самодельных керосиновых коптилок. В их свете лица людей казались бледными.
На ящиках сидели и лежали красноармейцы. Суровый разведчик Ковтун чистил и проверял оружие.
В углу сложенный из нескольких ящиков стол, на нём карты Сталинграда. Комбат что-то сосредоточенно отмечал на карте, рисовал схему.
Максим подошёл к Комбату, пытаясь чеканить шаг. Правой рукой придерживал кошку за пазухой и неправильно отдал честь – приложил левую ладонь к голове. Старшие ухмыльнулись. Максим быстро сообразил – теперь придерживал Мурку левой рукой и поднял, как положено, правую руку: