Коварный дуэт
Шрифт:
– Ха-ха, бедная? Нашли сиротинку? Она хитрая, богаче меня, только прикидывается убогой и несчастной. Умело маскируется. Ее покойный муженек Эдик Моисеевич, всю жизнь проработал завскладом промтоваров, а она директором универмага. Для них никогда, даже в советское время, дефицита не существовало.
Золотых ювелирных изделий, антиквариата, хрусталя, янтаря, старинных ваз и амфор, ковров натаскали полные хоромы. Она, как скупой рыцарь, почивает на богатстве. Помрет и, неизвестно кому достанется, близких наследников у нее, как и у меня нет. Мы с ней как-то обсуждали этот вопрос и договорились оформить друг на друга дарственную. Кто останется дальше
– Оформили документ? – Дубняк улыбнулся тепло и одобрительно, вызвав ответную симпатию Лозинки.
– Пока нет, немного поссорились. Она, извините меня за вульгарное слово, слишком хитрож…я, считает, что ей Бог больше жизни отпустит. Насмотрелась по телевизору ужасных историй, как мошенники вроде главного афериста Мавроди, честных людей обманывают. Наверное, решила надо мной провести эксперимент, надуть, как последнюю овцу. Но в ответ получила кукиш с маслом. Я не в лесу родилась, знаю почем пуд соли и фунт изюма. В категорической форме потребовала, чтобы она первой оформила на меня завещание на квартиру и все имущество. Это ее очень обозлило, поняла, что ее хитрый номер не пройдет. В общем, на этой почве с ней поссорились. Ну, ничего я терпеливая, а Инесса – суетливая и вспыльчивая. Первая ко мне приползет, еще прощения попросит.
– Да, чаще побеждает тот, у кого сила воли крепче, – подтвердил Дубняк. – У вас, действительно, нордический характер.
– На этой почве мы часто спорим и ссоримся. Но взаимные завещания обязательно оформим, – заверила старушка. – Других вариантов и альтернативы просто не существует. Не оставлять же государству, этим алчным чиновникам-казнокрадам. Они и так со своей глупой перестройкой, суверенитетами и реформами, простой народ ограбили, на свои валютные счета криминальный капитал наложили. На их грязных долларах кровь и пот честных тружеников.
– Вы хорошо, тонко разбираетесь в политике и ситуации, – заметил стоматолог.– В стране, действительно, несколько мощных криминально-клановых групп, с гордостью величающих себя промышленно-финансовыми группами: донецкой, днепропетровской, закарпатской, представителями олигархии. Они фактически поделили между собой собственность и сферы влияния, всучив обманутым гражданам никчемные бумажки – ваучеры, превратив всех в нищих и обездоленных. А теперь «всенародно избранный» разводит руками: «И куда оно все сгинуло, газ, нефть и другие богатства?» Вешает лапшу на уши. А как еще при первом «гаранте» женщины вцепились мозолистыми руками в «кравчучки», так до сих пор и таскают их. С каждым годом все больше таких челноков становится. А на самом верху, по всей вертикали власти, каста неприкасаемых жирует и ворует и с них, как с гуся вода, все аферы и махинации сходят с рук. Что ни олигарх – считай мошенник, что ни бюрократ, то – казнокрад. Их подлые имена узнаем, как только сменится власть. Все тайное рано или поздно становиться явным.
– Семен Романович, вы прирожденный оратор! Настоящий Цицерон! – с восхищением, с любовью поглядела на стоматолога Элеонора Борисовна. – Так складно, так убедительно и ярко говорите, что я заслушалась. Вам обязательно надо идти в депутаты или министры. Может, удастся в стране навести порядок и жуликов к рукам прибрать.
– А-а, Элеонора Борисовна, добрая душа, не стройте иллюзий, – вздохнул он. – Политика – это не моя стихия, там слишком много грязи, предательства, продажности и лукавства, ее можно с полным правом назвать одной из древнейших. Там нет надежных друзей, там лицедеи, как в театре, все построено на личных или корпоративных интересах. Большинство законов и решений они принимают под себя и свои коммерческие структуры, банки, фирмы, корпорации.
В мягких депутатских креслах одни лоббисты-аферисты. А на митингах все бьют себя в грудь и кричать, что готовы жизнь положить на благо народа. Началась новая свистопляска, обещания прекрасной жизни льются как из рога изобилия, а едва получат мандат и рот на замок, электорат не нужен. Спасибо вам за комплимент, за оценку моего красноречия и ораторского мастерства, но в кабинетах и коридорах власти и подле них и без меня демагогов и прохвостов хватает. Я – скромный труженик медицины, у меня есть профессия, она меня и кормит. Без болезненных политических амбиций и претензий, живу честно и скромно.
– Я вами покорена, Семен Романович. Такой интеллект! Вам бы ученую степень доктора медицинских наук, звание профессора и на кафедру. Студенты бы вас на руках носили за прекрасную речь и превосходные лекции. Такая глубина мысли, потрясающая аналитика!
– С такой аналитикой, Элеонора Борисовна за свои политические убеждения рискуете получить лет семь-десять лишения свободы за посягательство на гаранта Конституции и государственный строй, – напустил Дубняк на себя серьезность. – Это я с вами предельно откровенен, потому что доверяю. Вы ведь меня не сдадите чекистам, хотя они по закону и лишены права заниматься политическим сыском, но делают это, выявляют неблагонадежных граждан по негласному приказу того же гаранта.
– Не сдам, кто бы меня не пытал. Вы разумный человек с широким кругозором, – заметила Лозинка. – Я охотно последовала вашему совету. Сняла почти все драгоценности и спрятала их в шкатулку. Это моя валюта, она меня кормит. Есть правда еще антиквариат, бронзовые статуэтки, кубки, подсвечники, поделки из слоновой кости и малахита, бижутерия… Может и хватит достойно прожить остаток лет.
Чем ближе к закату, тем больше понимаешь, что не в золоте и в драгоценностях счастье, а в общении с добрыми людьми. Это самое великое благо на земле, ведь все мы, по сути, так одиноки. До конца не познав своих возможностей, уходим в лучший из миров. И другими людьми остаемся не познанные. В этом самый большой трагизм, самый загадочный парадокс жизни и смерти. А золото, богатства с собой в могилу не возьмешь, да и не нужны они на том свете.
Она замолчала, опустив голову, словно вдумываясь в суть только что произнесенных слов, пришедших к ней, якобы извне. Женщина их лишь старательно огласила.
– Не грустите, Элеонора Борисовна, не сокрушайтесь так, – пожалел он ее. – Будет праздник и на нашей улице. В течение трех-четырех часов не вздумайте чистить зубы пастой или полоскать отварами календулы и коры дуба, иначе все мои труды насмарку. Вам придется снова терпеть боль и платить валюту.
– Семен Романович, у вас в сравнении с другими стоматологами дорогие услуги, – заметила пациентка.
– Зато я гарантирую высокое качество, до десяти и более лет, пока платина и золото не сотрутся, проблем не возникнет. К тем халтурщикам, которые сбивают цену, придется в год несколько раз наведаться, а в итоге ни зубов, ни денег.
– Да, пожалуй, вы правы. Недаром говорят, что скупой платит дважды, – согласилась она.
– Внушите эту мысль своим одиноким подругам-ровесницам, – попросил Дубняк. – Пусть поторопятся с визитом ко мне. Не доводят зубы до такого состояния, когда терпеть боль невозможно. Кстати, цены за услугу могут вырасти до европейских стандартов.