Ковбой с Манхеттена (сборник)
Шрифт:
— Пять, не больше, — ответил он. — Я уже достаточно насмотрелся на вас за сегодняшний вечер, Бойд.
Он отступил и открыл дверь, чтобы я мог войти, и закрыл ее за мной.
— В семь тридцать завтра утром… так и остается?
— В семь тридцать… Маленькая прогулка в лодке, которую мы наметили? — Он покачал головой. — Одна мысль провести целый день на море только с вами уже переворачивает мне желудок, Бойд. Я не поеду.
— Вы боитесь, как бы я не нашел чего-нибудь на этом рифе?
— Мы могли бы встречаться возле рифа хоть два месяца,
— Это не одно и то же. Вы знаете место.
Бледно-голубые глаза Ромнея смотрели на меня со странной настойчивостью. Наконец, он сказал:
— У вас есть карта, которую я вам дал. Если хотите, могу дать вам номера телефонов двух-трех людей, достойных доверия, которые будут рады предоставить вам лодку!
— Благодарю. Одного я уже знаю. Хотите, чтобы я сказал вам одну вещь, Джек?
— Ничто не изменит моего ответа. Говорите!
— Как актер, вы никуда не годитесь.
С минуту его лицо выражало полное изумление.
— Что это значит?
— Если вы этого не знаете, старик, — проговорил я с видом искреннего сожаления, — значит, я совершил большой промах! Но я все-таки уверен, что вы понимаете, что я хочу сказать. Итак, вы ночуете здесь? Если этой ночью примете какое-нибудь важное решение, вспомните, что в семь часов я буду уже на ногах!
— Доброй ночи!
Телефон находится в столовой. Я возвратился туда и нашел комнату пустой. Амброз, по-видимому, выбрал нечто лучшее, нежели оставаться здесь.
Я набрал номер, данный мне Кларри, и первое, что услышал, — громкий взрыв явно женского смеха. Затем красивое контральто спросило:
— Да, милый?
— Пожалуйста, не могу ли я поговорить с Кларри?
— Конечно, если мне удастся оттащить его от стакана с пивом! Кларри! Тебя спрашивает Грегори Пек.
Через десять минут я услышал его голос.
— Говорит Денни Бойд. Вы меня помните?
— О! Это вы! Если хотите пива, приходите, старина!
— Я хотел бы нанять лодку, чтобы выехать рано утром и вернуться до ночи.
— Завтра утром… я буду занят. О! К черту! Она подождет. Хорошо, Денни, лодка у вас будет.
— Благодарю! Чудесно! У вас есть авто?
— Только старая таратайка, но она двигается.
— Можете вы заехать за мной завтра утром?
Я называю адрес.
— Согласен. А куда мы направимся?
— Не знаю, но у меня есть карта, она нам поможет. Можете вы позаботиться о закуске?
— Не забуду и пива, — с жаром заверил он. — Ни о чем не беспокойтесь, Денни. Я всем займусь.
— Кларри, вы опора моей старости! — с облегчением сказал я.
— Все это я повторяю каждый день Дарис. — Он разразился громким смехом. — Только она говорит, что никогда старики не ведут себя, как я… это было бы неприлично.
Я вежливо спрашиваю:
— Дарис?
— Это она ответила вам по телефону, — объясняет Кларри. — Это моя любимая
Я слышу вдалеке теплый смех и контральто и думаю, что было бы гораздо приятнее пить пиво с ними, чем идти спать одному, да еще с вечерними напутствиями Амброза.
— Я пошутил, Денни, — весело продолжал Кларри. — Хорошо, я приду за вами завтра в семь часов. О! Я забыл одну небольшую деталь: хотите знать, сколько вам это будет стоить?
— Я доверяю вам, Кларри. До завтра, развлекайтесь как можно лучше!
— Доброй ночи, Денни.
Должно быть, было около полуночи, когда я внезапно проснулся и услышал, как кто-то тихо скребет в дверь. Я вынул из-под подушки револьвер и, держа его в руке, на цыпочках пересек комнату. Царапанье за дверью очень настойчиво и, должно быть, продолжается давно и уж, конечно, не случайно.
Я отодвинул запор и распахнул дверь во всю ширину. Бетти поспешно вошла, и я закрыл за ней дверь на ключ.
— Прошу, не зажигайте свет! — торопливо прошептала она.
Луна достаточно освещала комнату, и я мог различить округленные очертания ее тела сквозь прозрачный шелк ночной рубашки, едва доходящей ей до колен.
— Привет, Бетти! Как мило прийти ко мне с визитом. Могу ли я спросить… вы по делу или для развлечений?
— Ты совсем безумец, Денни! — с горечью ответила она. — Я пыталась в Сиднее остановить тебя, вспомни! А теперь уже слишком поздно!
— Слишком поздно… для чего?
— Ты должен понимать, что делаешь, — безнадежно проговорила она. — Но нет, тебе нужно доводить их до крайности! Теперь они уже не могут отступить! Зачем тебе понадобилось говорить им, что ты рассчитываешь присутствовать на следствии коронера?
— Душенька, я стараюсь следовать за тобой, но ты бежишь слишком быстро для меня! Перед чем они могут не остановиться?
— Я считаю, что они собираются тебя убить! — ответила она напряженным тоном. — После того как ты ушел спать, они устроили в баре конференцию. Я хотела остаться с ними, но Ларри почти выбросил меня вон, уверяя, что мне нечего за себя беспокоиться, что они позаботятся, чтобы «этот мерзавец» не свидетельствовал перед коронером.
— Не хотят ли они предложить мне тридцать серебряников? — говорю я, полный надежды.
— Скорее несколько граммов свинца. Ты знаешь, почему я приехала ждать тебя в Сиднее… но сделка не состоялась.
— Сколько же ты могла мне предложить?
— Для начала двадцать тысяч, — она пожала плечами. — Потолок — шестьдесят. Но теперь это не имеет значения. Может ли это сообразить твой глупый мозг, Денни?
— Попробую. Но ты не знаешь деталей… Когда? Где? Как?
— Я слышала, как Ромней говорил что-то о завтрашнем дне. Но затем Чамплин выставил меня за дверь. Мне кажется, что сегодняшнюю ночь ты можешь спать спокойно. Здесь они ни на что не покусятся. Место с их точки зрения неподходящее.