Ковчег Спасения
Шрифт:
Корабль появился из темноты два часа спустя. Пассажиров вряд ли удалось бы оттащить от иллюминаторов, и теперь они могли полюбоваться «Ностальгией по Бесконечности». Хоури и Овод могли только надеяться, что реакция будет не слишком бурной. Ана хотела опустить внешние ставни — на всех старых внутрисистемниках такая возможность предусматривалась — но Овод отговорил ее. Это могло вызвать нездоровый интерес и подозрения.
— Все не так страшно, — шепнул он. — Ты знаешь, как должен выглядеть межзвездный корабль. Ты знаешь, как «Ностальгия» выглядела раньше, знаешь, во что превратился твой Капитан,
— А когда они окажутся на борту? — спросила Хоури.
— Тогда их мнение может измениться.
В чем-то Овод был прав. В причудливых наростах и прочих архитектурных излишествах, которые украшали корабль, Хоури видела симптомы болезни. Но она знала о Эпидемии больше, чем все население Ресургема. Лишь несколько пассажиров испытали что-то вроде беспокойства. Абсолютное большинство уже объявило странные разрастания устройствами, выполняющими никому не известные функции. В конце концов, это был звездолет, который стер с поверхности планеты целое поселение. Люди действительно не представляли, как должен выглядеть корабль Триумвира, но зловещее впечатление вполне отвечало их ожиданиям.
— В конце концов, они видят корабль, — сказал Овод. — Многие просто не доберутся до иллюминаторов. Значит, будут слушать всевозможные байки или просто решат не беспокоиться.
— Не беспокоиться? Они бросили все и отправились в такую даль!
— Они устали, — произнес Овод. — Устали, и им уже ничего не надо, только убраться отсюда.
Перевозчик плыл мимо «Ностальгии». Хоури слишком часто подлетала к звездолету, производила стыковку и заводила шаттл в ангар, чтобы не помнить каждый отросток на обшивке. И то, что появилось в иллюминаторе, весьма настораживало.
— Раньше этого не было, — озадаченно произнесла она.
— Чего?
Она понизила голос и указала одними глазами.
— Этот… шрам. Видишь?
— Шрам? Да уж, трудно не заметить.
Это был не шрам, а неровный разрыв вдоль всего борта, длиной несколько сотен метров. Он казался глубоким, очень глубоким. Он уходил в нутро корабля, судя по всему, появился совсем недавно. Острые кромки, никаких признаков того, что корпус пытались заделать… В животе у Хоури что-то оборвалось.
— Он свежий, — тихо сказала она.
Глава 32
Шаттл-перевозчик скользил вдоль «Ностальгии по Бесконечности» — одинокий пузырь, двигающийся под боком огромного раненого кита. Хоури и Овод пробрались в пилотскую кабину, которая теперь редко использовалась, закрыли за собой дверь и включили несколько прожекторов. Лучи ползали по обшивке, подчеркивая все выпуклости и впадины. Причудливые новообразования тошнотворно очевидны — складки, завитки, лоскуты «змеиной кожи». Но больше никаких повреждений.
— Ну как? — прошептал Овод. — Что скажешь?
— Не знаю, — ответила Хоури. — Я могу сказать только одно. Обычно к этому времени мы уже слышим Илию.
Он кивнул.
— Думаешь, здесь произошла катастрофа, верно?
— Мы были тогда далеко.
— И ты не уверена, что
— Честно говоря, да. Вспышки не возникали где попало, по всему небу. Они били почти из одной точки, которая лежит в плоскости эклиптики. Что бы мы ни видели, это должно было находиться далеко — в десятках световых минут отсюда, возможно, даже в нескольких светочасах. Корабль мог оказаться в центре событий, но тогда разброс вспышек был бы куда больше.
— Отлично. Извини, что не вздыхаю с облегчением… Получается, вспышки не имеют отношения к этой дыре в корпусе. Иначе — если источник где-то на краю системы — представить страшно, сколько энергии высвобождалось при этих вспышках. Похоже, в корабль все-таки чем-то попали, но если бы это было прямое попадание, нам не о чем было бы разговаривать.
— Может, в него попали шрапнелью или чем-то вроде этого.
— Я бы не сказал.
— Черт возьми, Овод, здесь явно что-то стряслось.
Дисплеи панели управления ожили, хотя никто ничего не делал. Хоури прикусила губу, перегнулась через панель и с интересом смотрела на шаттл.
— Что это? — спросил Овод.
— Нас приглашают в док. Нормальный направляющий вектор. Как будто ничего особенного не случилось. Но тогда почему Илиа до сих пор не на связи?
— Под нашей ответственностью две тысячи человек. Давай убедимся, что не лезем в ловушку.
— Ты же понимаешь, — ее пальцы заскользили по панели управления, перепрыгивая через кнопки и рычаги, и время от времени вводя ответную команду.
— Так что ты собралась делать? — поинтересовался Овод.
— Войти в док. Вряд ли корабль задумал нечто против нас. Он уже десять раз мог это сделать.
Овод скорчил гримасу, но возражать не стал. Нормальное притяжение сменилось микрогравитацией [59] — шаттл вошел в позицию прямого сближения для стыковки, управление перешло «Ностальгии по Бесконечности». Корпус увеличился, затем открылся, показывая внутренности ангара. Хоури закрыла глаза. Ей показалось, что перевозчик просто не пройдет в люк и застрянет. Однако ничего не случилось. В следующую секунду судно уже вошло в ангар и подруливало к швартовным стапелям. Потом последовал слабый, почти неуловимый толчок, по корпусу пробежала легкая дрожь. На приборной панели появились новые сигналы: перевозчик установил неразрывную связь с ангаром. Все прошло абсолютно нормально.
59
Невесомость, строго говоря, невесомостью не является: вес тела уменьшается до 10– 6 от исходного, поэтому эти условия принято называть микрогравитацией. (Прим. ред.)
— Мне это не нравится, — сказала Хоури. — Непохоже на Илию.
— Она была не в настроении, когда мы ее последний раз видели. Может, просто все еще сердится?
— Так уж и сердится, — огрызнулась она — и тут же пожалела об этом. — Что-то не так. Я просто еще не знаю что.
— А как насчет пассажиров? — спросил он.
— Пусть побудут внутри, пока мы не выясним, что стряслось. После пятнадцати часов еще пару можно потерпеть.
— Им это не понравится.
— Ничего, переживут. Пусть кто-нибудь из твоих людей придумает объяснение, ладно?