Козельск - Могу-болгусун
Шрифт:
начальниками. Часть ордынцев, стоявших позади, повернула коней и стала
быстро удаляться туда, откуда пришла, оставшаяся меньшая часть разделилась
на несколько отрядов по пять всадников в ряд и тоже повернула назад, уходя
от стен городка. Нехристи оставляли после себя загаженный снег и тяжелый
дух, приносимый на стены крепости порывами весеннего ветра.
– Уходят, смалявые огаряне? – Охрим выпучил глаза и уставился на Вятку.
Тот не выпускал из рук тетиву лука со
тоже повернулся к старшему десятка ратников, собравшихся за их спинами, но
промолчал. Охрим добавил. – А может, они решили нас выманить, так этот прием
нам известный.
Вятка обвел потяжелевшим взглядом подчиненных и приказал незнакомым
хриплым голосом:
– К бою, козличи, кончилась наша мирная трапеза, – он дернул правым
плечом. – Теперь нам предстоит питаться кровавой пищей до тех пор, пока
десница будет держать меч.
Ратники поначалу застыли на месте, не понимая, отчего старший отдал
такой приказ, когда вороги собрались уходить от городка. Потом как по
команде зашевелились, занимая каждый свое место, заранее указанное им на
стене.
– Стрелы сберегать, зазря их в мунгалов не пускать, – Вятка подхватил с
другими ратниками плаху, лежащую под ногами, и ловко вогнал в гнездо.
Смахнул за спину прядь длинных волос, выбившихся из-под подшлемника с
длинными ушами. Шлем, как и броню, он оставил дома, как и двое помощников. –
До леса нам теперь не добраться, и в броню облачиться не успели...
– Вятка, вот твоя броня, – звонко крикнула девушка в фофудье – теплой
одежде и в цветастом платке, из-под которого на спину сбегала соломенная
коса с косником – треугольным украшением на конце ленты, вплетенной в нее. В
руках она держала кожаный доспех, покрытый металлическими пластинами.
– Вота, Агафьюшка! – завидев сестру, оторопел ратник от
неожиданности. – Откуда ты взялась?
– А как только ударили в набат-то, так мы все побежали сюда, –
объяснила Агафья, отдавая бронь брату.
Вятка оглянулся вокруг и только теперь увидел, что по полатям – проходу
с внутренней стороны крепостной стены – бегают девки и бабы с недорослями и
стариками, каждый из добровольных помощников был не с пустыми руками. Скоро
на пряслах выросли горки из камней и бревен, а возле лучников появились
берестяные туески, плотно забитые стрелами с калеными наконечниками, припасенными по приказу того же воеводы задолго до прихода орды в эти места.
Туески и мелкие камни подносили женщины с молодыми девками, прибежавшие под
стены с первыми тревожными звуками козельских колоколов, они же разожгли
костры под большими котлами с черной смолой, называемой
разлить кипящее варево по глиняным горшкам с широкими горлами, обмотанным
тряпками. Отроки от двенадцати до шестнадцати лет скакали по взбегам, помогая мамкам, отцам и братьям кто чем мог. Крепостная стена вокруг городка
на всем протяжении пришла в движение, и не было на ней ни одного праздного
человека. Священники в фелонях – церковной одежде до пят, в камилавках –
высоких фиолетовых бархатных головных уборах, а монашествующие в клобуках с
тремя черными лентами, ниспадающими на спину, в куколях, остроконечных
черных колпаках с нашитыми на них спереди белыми крестами, не уставали
махать кадилами, благославляя козличей на ратный подвиг. Некоторые, засучив
рукава фелоней, хватались за концы тяжелых бревен и волокли их вместе с
ратниками на прясла, поближе к бойницам. Город пришел в движение от Завершья
до Подола с Щитной, Мечной и Копейной улицами, до Нижнего Луга с волглыми
соломенными крышами на истобах, топящихся по черному, до сбегов из других
мест, живших кто в землянках, кто в шалашах. Их было мало – сотни две
женщин, детей и стариков, среди которых насчиталось бы несколько десятков
мужиков – почти всего населения, оставшегося от разоренных ордынцами русских
весей, но все они пришли под стены крепости, помогая защитникам кто чем. Это
обстоятельство придавало силы дружинникам с ратниками, несмотря на то, что
никто не слыхал еще голоса воеводы, не получил напутствия матери козельского
князя Василия Титыча, двенадцатилетнего правопреемника на княжество от
Ольговичей, ведущих начало рода от Рюриковичей, ярлов из северной варяжской
страны Халогаллан. Не было и самого веча на главной площади, где разрешались
городские вопросы – так быстро все случилось.
А на равнине, раскинувшейся за правым берегом Жиздры, окаймленной на
горизонте черной полосой леса, разворачивались события, не виданные до сей
поры ни одним козлянином. Несколько больших отрядов мунгалов по пять человек
в ряд продолжали движение по направлению к лесу, они выдерживали между собой
равное расстояние, не приближаясь и не удаляясь друг от друга. Кони
перебирали мохнатыми короткими ногами, неся на спинах всадников с такими же
короткими и кривыми ногами, воткнутыми носками обувки в стремена, свисавшие
чуть ниже середины круглых боков этих лошадок, в большинстве рыжих по масти.
Всадники, одетые в длинные шубы, в лохматых малахаях с наушниками, с кучей
оружия, навешанного на них со всех сторон, казались по сравнению с конями