Козни качка
Шрифт:
Подъезжая к ее дому, я паркую машину. Позволяю работать двигателю на холостых оборотах, радио тихо играет на заднем плане, я очень хочу пригласить себя внутрь, но не желаю быть назойливым. Не после того разговора о сексе, который мы только что провели в закусочной.
Скарлетт расстегивает ремни.
Смотрит на дорогу впереди нас, на пустую улицу, ее рюкзак все еще лежит на моем заднем сиденье.
Наконец мимо медленно проезжает машина, и мы оба смотрим, как она проезжает, прежде чем она начинает говорить:
— Из всех
Господи, мое гребаное сердце — маленький ублюдок — распухает. Я не должен чувствовать себя так. Так быстро прошло время… сколько, шесть, семь недель? Тридцать? Девяносто? Чувства не случаются так быстро, не со мной.
Я никогда ни в кого не влюблялся, никогда.
Это то, что со мной происходит?
Эти чертовы узлы в животе и ночи, проведенные мной, уставившись в потолок? Считая звезды, потому что я не мог спать? Ворочаться с боку на бок, проверять телефон каждую чертову секунду каждого дня, когда мы не вместе?
Я не могу поверить, что это происходит сейчас.
С девушкой с крыльца.
Лопух.
Простофиля.
Не торопись, говорит мне мой мозг.
Беги от этого и беги так далеко, как только сможешь.
Я спортсмен-чемпион.
Я хороший игрок и отличный спортсмен, и эти маленькие игры, которые я начал с ней?
Я играю, чтобы выиграть.
ГЛАВА 7
СЕДЬМАЯ ПЯТНИЦА
«Пятница перед тем, как я должен провести весь перерыв, онанируя на порно».
Роуди
Я и представить себе не мог, что эти две недели между Днем Благодарения и концом семестра пролетят так чертовски быстро.
Не помогает и то, что девяносто процентов нашего времени было потрачено на подготовку к экзаменам, сборы и подготовку к отъезду домой.
К счастью для моих губ и члена, остальные десять процентов со Скарлетт были потрачены на то, чтобы целоваться на каждой поверхности ее дома, которой только могли найти. Ее дом — самое лучшее, уединенное место. Никаких соседей по комнате, которые могли бы нас прервать или разделить нас с ней.
Мое любимое место, где я могу ее пощупать — это кухня; если я возьму ее за бедра, то смогу поднять ее достаточно высоко, чтобы посадить ее сладкую маленькую задницу на столешницу, где она как раз подходящего роста, чтобы я мог войти между ее ног…
Меня тоже заводят всякие мелочи, например, когда я смотрю, как она делает мне бутерброд. Смотрю на ее затылок, когда она стоит у раковины. А наблюдение за тем, как Скарлетт готовит что-то домашнее,
Это заставляло меня несколько раз вставать перед ней, сгребать ее в охапку, обхватывать её ногами мою талию и целовать до усрачки.
Боже, я буду скучать по ней.
Каким-то образом я убедил ее остаться, пока мне не придется уехать — не то чтобы это было слишком трудно. В ту же секунду, как она начала протестовать, я поцеловал ее прямо во время спора. Пригласил ее на ужин и заставил остаться еще на несколько дней.
А когда я отвез ее домой?
Каждая клеточка моего тела прекрасно знает, что я не увижу ее в течение тридцати дней.
Мое сердце снова сжимается, грудь сдавливает. Комок застрял у меня в горле.
— Позволь мне проводить тебя до двери.
Кивок.
Ее тротуар раздражающе короткий, и мы в считанные секунды оказываемся у входной двери. Скарлетт замирает, прижавшись спиной к дверному косяку, и глядя на меня снизу вверх.
— Хочешь войти?
Я хочу… видит Бог, очень хочу.
— Лучше не буду. Если я войду, ты же знаешь, что не смогу уйти, а мне нужно быть на своем рейсе в три часа ночи.
Не говоря уже о куче других дерьмовых дел, которые нужно сделать, прежде чем я уеду.
— Я тоже уезжаю довольно рано.
Мои руки обхватывают ее лицо, зарываются в волосы. Большими пальцами провожу по ее подбородку, туда-сюда, потом по нижней губе.
Розовый нос.
Длинные ресницы.
Обманчиво сладкая ямочка.
Она совсем не такая, как я думал в ту ночь, когда вытащил ее на крыльцо, совсем не такая, как та девчонка, которая дерзко трепала языком, пытаясь вернуться в дом.
Боже, как я рад, что вышвырнул ее задницу, потому что теперь эта задница моя.
— Повеселись во Флориде, — говорит она мне в ладонь с несчастным видом.
— Это невозможно.
— Да, конечно. Это отпуск моей мечты.
— Ты — отпуск моей мечты, — напеваю я, изо всех сил стараясь выглядеть сексуально.
Это имеет противоположный эффект.
Звучит так чертовски глупо, что Скарлетт начинает смеяться.
И это не тот милый, кокетливый смешок, который я так люблю, нет, это громкий, неприятный смех, от которого мне хочется повалить ее на землю и засунуть язык ей в глотку.
— Я не могу, — выдыхает она. — Я — отпуск твоей мечты? Действительно, Роуди? О боже, это так глупо, что я не могу дышать. — Она хрипит от холода, изо рта у нее вырываются белые клубы пара.
— Ладно, это прозвучало не так хорошо, как мне казалось.
— Это было ужасно. Продолжай практиковаться.
— Не могла бы ты перестать смеяться? — Я хмурюсь. — Я пытаюсь быть серьезным хоть на секунду.
— Я знаю, я знаю, но давай.…
Я затыкаю ее единственным доступным мне способом: притягиваю к себе, пока наши губы не встречаются, и ее дерзкий язычок не оказывается у меня во рту.