Крах одной карьеры
Шрифт:
— Но он мог и у приятеля остаться, — возразил Петров.
— Мог, — Андрей кивнул головой, — а если он у Травински остался?
— Вряд ли… Эта хитрая бестия на такое не пойдет. Если у него и был контакт с Кушниром, то на «нейтральной» территории, так сказать. Может, у секретарши его?
— Может, и так, — согласился Петров.
— Не нравится мне возня Травински, — Росляков поморщился. — Недаром он вокруг парня закрутился!.. Недаром.
— Может, побеседовать с Кушниром? — спросил Андрей.
— Можно-то можно, да как бы не спугнуть этого «журналиста». Он, кстати, тут ездил в Троице-Сергиеву лавру…
— Причем одно интересное обстоятельство, — Петров подошел к карте области. — Вот здесь с его секретаршей стало плохо, она вышла из автобуса и вернулась ь Москву, но… через сутки. Непонятное исчезновение.
— Да… — Росляков посмотрел на часы. — Что-то мне, бойцы, эта мистика не нравится. Андрей, когда ты был в научном городке, ничего не слышал подозрительного? Не могла там появиться сия особа? К примеру, у Кушнира? Ты бы проверил все-таки.
— Хорошо, Владимир Иванович.
— Ну, бойцы, мне пора двигать, — Росляков встал, собрал бумаги на столе и протянул Петрову: — Оформи через секретариат. И вот что… вы мне позванивайте.
Петров и Кудряшов переглянулись, и по их виду полковник понял, что звонков не будет.
Глава 7
Гарри встал рано. По привычке просмотрел центральные газеты, бегло пробежал глазами отработанные рулоны телетайпов. Широко распахнул окна. В комнату ворвался довольно прохладный утренний ветерок. Зашелестели бумаги на массивном письменном столе, из пепельницы серым облачком взлетел пепел…
Гарри устал. Под глазами показались мешки, и даже массаж и компресс из льда их не убрали.
Гарри думал о том, что годы все больше дают себя знать, что все чаще он чувствует какую-то неуверенность и, поймав себя на этом, начинает беспричинно волноваться. Сейчас волновало непонятное молчание Донована, Полугодовой отчет, который Гарри передал по дипломатическим каналам, остался без ответа. Травински понимал, что в Центре идут какие-то сложные «игры». «Старикашка» Донован был на коне, и подводные течения его не касались. Но у противников Донована были рычаги в нынешнем руководстве ЦРУ, которые могли испортить настроение даже ему. Гарри закурил и сел за письменный стол. Задумчиво потрогал пишущую машинку, поправил стопку бумаги.
Резкий звонок заставил Травински подняться и направиться к двери.
На пороге стоял… «старикашка».
— Привет, Гарри! — бодро рявкнул Донован и, отстранив ошеломленного хозяина, вошел в квартиру.
— Добрый день, шеф. Что же вы не сообщили, я бы вас встретил.
Донован с ходу плюхнулся в широченное кресло в углу около торшера.
— Я ценю время моих сотрудников, а потом я приехал в Союз с группой туристов.
И тут только Травински заметил, как одет шеф. На нем были выгоревшие джинсы, коротенькая курточка из белой материи, какая-то клетчатая рубашка, кепочка с длинным козырьком. Словом, отошедший на старости лет от дел фермер, решивший немного попутешествовать. Из-под козырька кепи на Травински смотрели холодные бесцветные глаза, в правой руке шефа дымила сигарета, на конце которой рос столбик пепла.
— Как живешь, старина?
— О'кей, шеф… Виски, джин?
— Джин с тоником и кофе.
Травински колдовал на кухне, пытаясь догадаться, зачем Донован предпринял такой вояж. «Скорее всего, облетает точки, — думал Гарри, засыпая кофе в кофейник, — а может, по отчету? Старый черт, мог бы и предупредить. Ирэн опаздывает… Что-то случилось, видно».
Он вкатил в комнату кухонную тележку, переставил все на журнальный столик и уселся в кресло напротив:
— Слушаю, шеф.
— Сначала давай джин, — Донован пригубил бокал и, заметив, что Гарри посматривает на часы, небрежно бросил: — Ирэн не будет, я ей звонил и сказал, что она сегодня свободна…
Гарри кивнул, не выразив особого удивления. Манеру шефа он знал хорошо: любил старик ошарашивать неожиданными выходками.
Донован с наслаждением чередовал джин с кофе и дымил сигаретой.
— Ты неплохо устроился, милый…
— Стараюсь, шеф, — односложно бросил Травински, ожидая на-чала настоящего разговора.
Донован притушил сигарету и встал. Подошел к окну и долго рассматривал панораму Москвы, потом неожиданно резко повернулся и хлопнул по плечу стоявшего рядом Травински:
— Ты неплохо поработал, Гарри. Отчет одобрен. Были, конечно, небольшие интриги, но это неважно. Я приехал сюда, чтобы не писать длинных писем и поговорить с тобой наедине. Как ты думаешь, созрел твой мальчик для беседы?
— Нет, шеф, — Травински покачал головой, — еще рано.
— Он не догадывается, зачем он нам нужен?
— Думаю, что нет, — Травински посмотрел на шефа и усмехнулся. — У него роман с мисс Ирэн, и я думаю, вернее, хочу, чтобы он успешно развивался.
— Кстати, ты уверен, что он не связан с контрразведкой?
— Да, шеф. У меня есть свой человек в академгородке. Он сообщил, что у «аспиранта» неприятности по работе. По комсомольской линии (он вовремя не уплатил взносы, скрыл сумму полученного у нас гонорара) и по производственной. Его обскакал его же коллега — раньше защитил кандидатскую. Мездриковский им недоволен… В общем, все складывается как нельзя лучше и… не надо торопить события.
— Видишь ли, — Донован закурил новую сигарету и стал расхаживать по комнате, оставляя темные следы на ковре, — у нас есть сведения, что скоро в этот институт приедут специалисты с предприятия, которое будет производить сверхчистые материалы. Думаю, что и лаборатория Водолагина, и лаборатория Мездриковского переключатся на разработку новой технологии. Нам необходимо эту технологию получить. Необходимо.
— Как скоро это будет, шеф?
— Информация расплывчатая. Но в течение полугода — точно. Успеешь ты провести решающую фазу вербовки?
Гарри молчал. Он не любил конкретных вопросов, а жизнь научила его не торопиться.
— Постараюсь, шеф. Здесь многое зависит от Ирэн.
— Ирэн справится, — Донован остановился и пристально посмотрел на собеседника. — Должна справиться, и это твоя забота.
Травински неопределенно улыбнулся, словно давая понять, что ценит доверие шефа.
Донован вдруг цепко посмотрел на Травински:
— Как ты себя чувствуешь? Вид у тебя усталый…
— Отлично, — соврал Гарри, — просто вчера поздно лег.