Крах одной карьеры
Шрифт:
«Хороша! — невольно отметил Валерий, с любопытством разглядывая женщину. — Прямо как с рекламного проспекта».
— Мисс Ирэн, хочу вам представить талантливого молодого физика Валерия Кушнира, — Травински церемонно поклонился. — Мисс Ирэн моя помощница и, как вы заметили, очень красивая женщина. — И он загадочно улыбнулся.
Валерий галантно поцеловал протянутую ему женскую руку.
— Мне очень много о вас говорил мой шеф, — Ирэн мягко улыбнулась. — Проходите, Валерий.
Они вошли в большую комнату. На полу лежал розовый мягкий ковер, гармонирующий с темной мебелью.
— Мисс Ирэн, приготовьте нам что-нибудь перекусить, а мы с Валерием пока займемся делами. — Травински подошел к письменному столу, достал папку. — Валерий, вот здесь распишитесь.
«Гонорар от редакции журнала „Сайенс энд Сосайэти“ в размере пятьсот рублей получил полностью» — прочитал по-английски Валерий и размашисто расписался.
— Валерий, — Травински улыбнулся, — у нашей редакции есть правило: каждому новому автору делать небольшие подарки. Примите и вы от нас сувенир, — и он протянул Кушниру коробку. — Здесь магнитофон, который очень пригодится вам при работе.
«Нэшнл Панасоник», — мельком прочитал Кушнир. Он неуверенно принял из рук Травински коробку.
— Спасибо, Гарри Генрихович, — Кушнир чувствовал себя не в своей тарелке: «Гонорар, а теперь еще и магнитофон… за один доклад» — мелькнуло в голове.
— Ирэн, у вас все готово? — крикнул Травински, словно не замечая растерянного вида Валерия. — Мы проголодались.
Из кухни показалась Ирэн с подносом в руках. Она ловко стала накрывать журнальный столик: коньяк, виски, несколько бутылок с содовой, шампанское. Поставила хрустальные фужеры, вышла и тут же появилась снова с подносом. Валерий неловко бросился помогать.
— Спасибо, Валерий, — Ирэн так взглянула, что у него перехватило дыхание, — я сама…
— Прошу, — произнес Травински и наполнил бокалы шампанским. — За вашу, Валерий, удачу на поприще науки и с пожеланиями, чтобы наше сотрудничество продолжалось столь же успешно, как началось.
Постепенно Кушнир пришел в себя. Развеселился, стал рассказывать истории из своей жизни. Пили помалу, но часто. Вдруг Валерий взглянул на настенные часы: было около часа ночи.
— Ой, мне пора, — испуганно заторопился он, с трудом приподнимаясь с дивана.
Ирэн тоже взглянула на часы и встала:
— Мистер Травински, мы засиделись… Что подумают соседи о незамужней женщине, которая приходит домой после полуночи?
Травински трагически покачал головой:
— С таким приятным собеседником я и сам не заметил, что поздно… Сейчас вызову такси, — он подошел к телефону и набрал номер, быстро договорился с диспетчером. — Сейчас такси придет, а мы, как говорят в России, выпьем еще на дорожку…
Незаметно прикончили еще одну бутылку коньяка и с шутками вышли на площадку. Спустились вник. Машина уже стояла у подъезда.
— Спасибо, Гарри Генрихович, за все, — с чувством произнес Кушнир, пытаясь твердо стоять на ногах, — не было бы вас, что бы я делал… спасибо.
Они пожали друг другу руки. Ирэн уже сидела в машине, Валерий плюхнулся рядом и хотел закрыть дверь, когда Травински нагнулся и сказал:
— Да, я могу часто отъезжать в командировки, так что вы созванивайтесь с Ирэн, она даст домашний телефон. До свидания.
Машина тронулась. Какое-то время ехали молча. Неожиданно Ирэн взяла Валерия под руку и прижалась к нему. У Валерия замерло сердце. Ирэн положила голову на его плечо, чуть слышно коснулась губами щеки.
— Куда едем? — Голос водителя ворвался, будто с того света.
— Ленинский проспект… а там покажу, куда, — сказала Ирэн.
…Проснулся Валерий от того, что кто-то нежно его гладил. Он открыл глаза, над ним склонилась Ирэн.
Кушнир привлек к себе такое легкое и гибкое тело, и все словно провалилось, словно ушло на второй план…
Кудряшов открыл сейф и, разложив бумаги, закурил. Чем больше он вникал в дело «журналиста», тем яснее становилось, что в Киеве и он сам, и его коллеги что-то недоработали. Не мог такой опытный разведчик, как Травински, не сделать ни одной попытки подхода к советским ученым. Обиднее всего Андрею было, что Травински так быстро и легко его расшифровал. Таких проколов у Андрея еще не было. Он с досадой посмотрел на фотографию Травински, сделанную в Киеве: та же ироничная улыбка, те же усики и пристальный взгляд над газетой, которую тот держит в руках. Казалось, Травински знал, что его фотографируют, и принял соответствующую позу. Андрей положил фотографию в папку и задумался.
Дверь открылась, и на пороге возник Росляков:
— Андрей Петрович, зайди ко мне.
Они вошли в просторный кабинет Рослякова.
— Жарковато сегодня… Так, говоришь, не было подходов у Травински в Киеве? — спросил полковник, садясь за свой стол.
— Вроде так.
— Тогда информация к размышлению, — полковник передал Кудряшову журнал. — Ну-ка, почитай вслух, по-русски, разумеется.
Андрей развернул знакомый журнал на странице, где была закладка, и тут же увидел фотографию Кушнира.
— Ба! Валерий… И его доклад на симпозиуме… Интересно, Владимир Иванович, но это ни о чем не говорит. Доклад Кушнира был распространен, и Травински мог его перепечатать в своем журнале без ведома автора.
— Может быть, — согласно кивнул головой Росляков, — но может быть и по-другому: Кушнир сам передал доклад при встрече с Травински. Этот журнал платит большие гонорары, намного больше, чем любой научный журнал, и то, как и где этот гонорар получал Кушнир, небезынтересно. Во всяком случае, по почте перевода ему не было.
Андрей внимательно слушал полковника, следя за ходом его размышлений.
— Ты вот что, — продолжал Росляков, — съезди-ка в научный городок и пообщайся с этим парнем. Прощупай его, так сказать. Дело в том, что Травински последнее время никуда со своего корпункта в Москве не отлучался. Эти сведения точные. Кстати, посмотри, его сотрудница, — Росляков протянул Андрею фотографию, — Ирэн Горд. Машинистка, секретарь и правая его рука. Деловая и очень… интересная особа.
— Понял, Владимир Иванович, можно быть свободным?