Крах одной карьеры
Шрифт:
— Да нет, моя замуж не вышла. Понимаешь, у нас есть общий знакомый, и он хотел встретиться со мной, а она уперлась: нельзя, мол, с ним встречаться — и все. Просила в семь вечера подойти к ресторану «Ласточка» на Таганке.
— Так подойди. Выясни все до конца и поставь точку, если носом крутит. Слушай, Валерий, а может, тут замешан этот знакомый? Чем черт не шутит.
— Да нет, Андрей, — Кушнир махнул рукой, — он старик. Лет за Шестьдесят уже стукнуло. И потом… там сложное дело. Я тебе не могу все рассказать сейчас, а позже как-нибудь расскажу.
Кудряшов нашел Геннадия Михайловича, который был недавно переведен из их управления в Москву, не сразу. Он долго звонил домой, но никто не отвечал. Наконец он решил позвонить дежурному по Комитету госбезопасности, и тот через минуту ответил, что Петров должен через полчаса появиться. Андрей купил газеты, сигарет. Прошел в Детский мир в отдел игрушек. Долго любовался замысловатыми самоходными танками, луноходами, потом купил сыновьям по подарку и, не торопясь, вышел на звенящую от массы машин и людей площадь Дзержинского. Снова позвонил и с радостью услышал ясный и сочный баритон Петрова.
— Геннадий Михайлович, Кудряшов приветствует…
— Андрей, — обрадовался Геннадий Михайлович, — какими судьбами? Ты ко мне?
— Так точно. Посоветоваться надо, Геннадий Михайлович.
— Заходи, я сейчас позвоню дежурному.
Через пятнадцать минут Андрей шел по знакомому коридору. На секунду задержавшись перед массивной дубовой дверью, постучал.
Петров поднялся из-за стола и с радостью пожал Кудряшову руку.
— Хорош гусь… да и Владимир Иванович хорош: не позвонит, не зайдет, когда в Москве бывает. Как вы там?
— Пашем…
— Оно и видно — вон какой худой! — Петров усадил Андрея напротив себя. — Ну, рассказывай, с чем пришел?
— По «журналисту».
— Так, — Петров хитро посмотрел на него и подмигнул. — Что, хочешь новости из первых рук получить?
— Да. Меня интересует, в частности, Ирэн Горд, его секретарь.
— Хитер, брат, — Геннадий Михайлович достал из папки лист бумаги и протянул Кудряшову. — Читай.
— «…Ирэн Горд, урожденная Ирина Гордеева, дочь эмигранта из России… Родилась в Квебеке в семье преуспевающего адвоката Джона Горда, Ивана Николаевича Гордеева, в 1950 году. В 1953 году скоропостижно скончалась ее мать, Мария Васильевна Гордеева, урожденная Казанцева, дочь профессора Петербургского университета…» — Вот так да! — Кудряшов посмотрел на улыбавшегося Петрова и покачал головой. — Происхождение, однако…
— Ты дальше читай.
— «…Отец Ирины Гордеевой, Иван Николаевич Гордеев, до начала Великой Отечественной войны тесно примыкал к правому крылу эмигрантской организации „Союз белых офицеров“. Занимался адвокатской деятельностью, несколько громких выигранных дел принесли ему успех — появилась богатая клиентура. 22 июня 1941 года бывший русский офицер Иван Гордеев обратился в Советское посольство в Америке с просьбой помочь ему уехать в Советский Союз, чтобы на стороне Красной Армии принять участие в боях с фашистами, на что посол СССР заявил, что он принесет больше пользы в Соединенных Штатах, освещая положение на фронтах. Ивам Николаевич Гордеев становится активным участником русско-американского общества „Победа“, передает в фонд обороны СССР крупную сумму личных сбережений. После Великой Отечественной войны Иван Николаевич Гордеев продолжает жить в Канаде. В 1953 году после смерти жены он пишет заявление в советское генконсульство в Соединенных Штатах и просит помочь возвратиться на Родину. Вскоре он получает советское гражданство, но… погибает в автомобильной катастрофе. Его дочь Ирину удочерили соседи по Квебеку — семья Григоренко, которые и дали ей образование…»
— Ну как? — поинтересовался Петров, когда Андрей перевернул последнюю страницу.
— Да… судьба человеческая! Геннадий Михайлович, а не известно, при каких обстоятельствах погиб Иван Николаевич Гордеев?
— Немного известно, — Петров достал из сейфа новую папку и протянул ее Кудряшову, — почитай. Это подлинные материалы ФБР, которое расследовало гибель Гордеева.
Кудряшов с интересом стал просматривать бумаги.
— Обрати внимание, ярым противником Гордеева выступает все тот же «Союз белых офицеров», — Петров бистро пролистал несколько страниц и ткнул пальцем в строчку, — в руководстве стоит Генрих Травински, отец нашего «журналиста». Позже членом правления Союза становится и его сын. Потом, когда уже дело было практически окончено и вина Союза в смерти Гордеева доказана, дело закрывается «за недостаточностью улик» и упрятывается в архив… Следователь, который вел дело, в знак протеста подал в отставку и в 1958 году в Лондоне издал книгу воспоминаний. Однако через неделю она была конфискована, все экземпляры уничтожены, а набор рассыпан…
— Геннадий Михайлович, можно получить копии документов?
— Ты что задумал?
— Пока ничего, — улыбнулся Кудряшов, — еще буду думать…
— Смотри, Андрей, — погрозил пальцем Петров, — никакой самодеятельности.
— Не мальчик… Кстати, Геннадий Михайлович, сегодня у Кушнира встреча с Ирэн… Я хочу тоже поехать и предлог есть: вместе едем в академгородок. Как вы на это смотрите?
— Она тебя никогда не видела?
— Никогда. Представлюсь как друг Кушнира.
— Ты помнишь, что в Киеве Травински тебя расколол?
— Помню, — Андрей поморщился, — между прочим, Ирэн почему-то не хочет, чтобы Валерий встречался с Травински, который, как я понял, настаивает на встрече. Кроме того, Травински знает, что Кушнир в Москве.
— Откуда?
— Вот цепочка последних событий, Геннадий Михайлович: приезд Ирэн в академгородок, валютная операция с «таксистом», который был явно выведен на Кушнира, и, наконец, информация о приезде в Москву. Мне кажется, что «таксист» работает в паре с Травински.
— Нет, — с сомнением покачал головой Петров, — Травински с ним напрямую не связан… Скорее, он использует его втемную через сотрудников африканского посольства, которые с ним в контакте. Травински опытный разведчик, чтобы пойти на личный контакт. И вот еще что: на некоего Гилярова, сотрудника группы, что будет разрабатывать новую технологию, пришла анонимка.
— Я знаю Гилярова. — Кудряшов удивленно поднял брови, — очень хорошее впечатление парень оставил. Собранный, серьезный. А в чем автор обвиняет его?
— Обвиняет автор скорее не его, а… Водолагина Григория Александровича. Написано там, что Гиляров не живет с женой, в живет с дочкой Водолагина, за что тот ему будто бы делает всякие поблажки.
— Чепуха! — улыбнулся Андрей. — Неужели такой ерунде придадут значение?
— Ей-то не придадут, — Петров загадочно ухмыльнулся, — а вот автору… придется расстаться с мечтай о диссертации и, наверное, с комсомолом.
— Кто автор?
— Анонимка написана, — Петров протянул Андрею два листа бумаги, — ,на машинке «Эрика», которая принадлежит… Кушниру.
— Как?
— Смотри. Вот это первый лист его автореферата, а это анонимка. Сама диссертация отпечатана на машинке «Оптима». Видно, отдавал машинистке. Что скажешь?
— Ну и дела, — протянул Андрей, всматриваясь в машинописный текст. — А не кажется вам… что эта анонимка — одно из звеньев психологической обработки Кушнира Травински? Скорее всего, он незаметно его подвел к этому. Или другой вариант, который мне представляется более вероятным: Кушнир не знает ничего, анонимку отпечатали на его машинке в его отсутствие, скажем, когда Валерий был на работе.