Крах тирана
Шрифт:
Надир-шах пытался увидеть в каждой из них Фирузу. Это сначала пьянило его, а затем приводило в исступление. Потому что Фируза была где-то недалеко, совсем рядом, но не в его гареме.
В шатер вошел черный, как уголь, евнух, сменивший в гареме Лала-баши, и с поклоном возвестил, что визирь просит драгоценного внимания его величества для срочного доклада.
По лицу евнуха, не выражавшему ничего, кроме священного трепета, невозможно было понять, какие новости желает сообщить визирь. Но так как визиря в гарем не пускали, Надир-шах решил
Отхлебнув крепкого кофе из золотой с рубинами пиалы, он поднялся и вышел из шатра.
Визирь ждал его неподалеку, вид у него был удрученный. Рядом с ним, уткнувшись головой в землю, замер в нижайшем поклоне секретарь.
– Что они ответили? – напрямую спросил Надир-шах, вновь охваченный плохими предчувствиями.
Визирь не стал пересказывать все, что услышал от секретаря и мазандеранцев, особенно про Фирузу, а решил ответить коротко:
– Они сказали, что хотят сосчитать пшено, мой повелитель.
– Сосчитать пшено? – поразился Надир-шах. – Разве для этого я его посылал? Я разгромлю этих гордецов быстрее, чем они пересчитают хурджин пшена!
Но ответ андалалцев не заставил себя долго ждать. С ним явился Дервиш-Али, которого по такому случаю нарядили в добротную одежду, и даже папаха у него была новая. На поясе у Дервиша-Али по-прежнему красовался деревянный кинжал.
Ответ, с которым пришел Дервиш-Али, состоял из того же хурджина с пшеном и мешка, в котором что-то шевелилось.
Дервиша-Али доставили к шатру Надир-шаха. Но визирь не был уверен, что его следует туда пускать, хотя важности на лице Дервиша-Али было не меньше, чем на лице самого визиря.
– Говоришь, андалалцы прислали тебя с ответом? – сомневался визирь.
– Самые важные дела они всегда поручают мне, – гордо сообщил Дервиш-Али.
Визирь недоуменно взирал то на хурджин с пшеном, то на шевелящийся мешок, то на странного посла.
– Это и есть их ответ? – кивнул визирь на хурджин и мешок.
– Еще есть важное письмо, – вспомнил Дервиш-Али и достал из папахи сложенную бумажку.
Визирь развернул письмо и прочитал короткую фразу: «Мы не привыкли считать пшено, наш петух сделает это лучше».
– Петух? – визирь уставился на Дервиша-Али. – Какой еще петух?
– Такого петуха еще поискать! – гордо заявил Дервиш-Али и развязал свой мешок.
Из мешка, недовольно хлопая крыльями, выскочил его облезлый петух. Он сделал пару кругов, как бы разминаясь перед схваткой, набросился на пшено и начал его клевать с молниеносной быстротой.
Визирь терялся в догадках, не понимая,
– Им даже петуха накормить нечем!
– Зачем нам эти голодранцы?
– Только войско погубим да казну свою опустошим.
– Что за страна! Столько беспокойства – и никакого толку.
– Что верно – то верно. Одни мятежи кругом.
– А шах просто обезумел от былых успехов.
– Кровь-то проливаем мы, а почести достаются ему.
Визирь велел позвать Сурхай-хана и Шахмана. Шахман сразу понял, что имели в виду его земляки. Однако, зная, чем оборачиваются дурные вести для тех, кто их сообщает, решил не рисковать.
– Этот парень – сельский дурачок, – объяснил он визирю. – Юродивый. Это же и так видно. Что с него взять?
– И ты так считаешь? – обратился визирь к Сурхай-хану.
– Может, он и юродивый, – ответил Сурхай-хан. – Но послание ясное. Андалалцы говорят, что как этот петух клюет пшено, так и они перебьют твоих воинов одного за другим.
Визирь и сам уже понял, что все это значит, но хотел, чтобы роковые слова произнес кто-нибудь другой. В свите раздался возмущенный ропот, но каждый был рад, что докладывать шаху об этой неслыханной дерзости придется не ему.
– Мой петух склюет это пшено быстро, – заверил Дервиш-Али. – Надеюсь, у вас найдется еще немного для проголодавшегося гостя?
– Расступитесь! – послышался грозный окрик шахского телохранителя.
Свита раздалась, и появился Надир-шах, сопровождаемый секретарем и палачом.
Все склонились перед повелителем, и только Дервиш-Али гордо стоял перед падишахом, внимательно его разглядывая. А Надир-шах мрачно взирал на петуха, клевавшего пшено из хурджина. Ответ андалалцев был ему ясен.
– Так это ты и есть Надир-шах? – нимало не смущаясь, спросил Дервиш-Али.
– Как ты догадался? – деланно удивился Надир.
– А очень просто. Я смотрю, тут все тебя боятся и моего петуха тоже – он самый сильный в нашем ауле. И гребень у тебя такой же, как у моего петуха, – показал Дервиш-Али на джику, украшавшую шахскую корону.
Визирь с дрожью в голосе шепнул падишаху:
– Он сумасшедший, не понимает, что говорит.
– Зачем же они его прислали? – спросил Надир-шах.
– Наверное, боятся, – развел руками визирь. – После того, что случилось с прежними послами…
– Он принес ответ? – оборвал визиря Надир-шах.
– При нем была какая-то бумажка, – визирь подал дрожащими руками письмо.
– Надеюсь, андалалцы просят о пощаде? – спросил Надир, вырывая бумагу из рук визиря. – А петуха прислали мне в дар по своей бедности?