Крапленая масть
Шрифт:
Когда Вакко отпилил последний прут, то упёрся ногами в стенку другой камеры и потянул подпиленную решётку. Воздух кончался и Вакко, что есть силы, тянул, пытаясь закончить начатое дело. Когда решётка подалась, Вакко резко оттолкнулся ногами и оторвал её, но, не заметив, шандарахнулся головой о стенку. Теряя последние крохи воздуха и сознания, Вакко погрузился вниз, увлекаемый спиленной решёткой.
Два разбойника странной наружности гнались за Мави, угрожая огромными ножами.
— Мы хотим тебя обесчестить! — кричал один, с мордой, кого-то напоминающей.
—
— Где твоя честь, выворачивай карманы,— жутко закричал он, и Мави растерянно сообщила: — У меня их нет.
Ей стало стыдно, что она не имеет карманов, и она виновато подняла глаза на разбойника.
— Шрах-шарабах! У тебя нет ни карманов, ни чести? — удивился разбойник, а второй презрительно произнёс:
— У нас, в Дангории, за это лишают жизни.
Он снял соломенную шляпу, вытер лоб и произнёс, обращаясь к коту: — Кончай её, Команчо.
Откуда взялся кот, Мави не поняла, но его ужасная морда приплюснулась к её лицу и произнёсла:
— Мы тебя похороним в Дангории!
Мави закричала и проснулась. Мокрый пот покрывал тело и она встала, чтобы выйти и окунуться в реке. Как всегда, незаметно миновала стражу и спустилась к воде. Когда прохладные струи освежили лицо, она нырнула, с улыбкой вспоминая сон. «Дангория, надо же!» — подумала она и чуть не захлебнулась. Прокурор Брикс посадил Тилешко и кота, как она раньше не додумалась. Чтобы проверить она поплыла к мокрому карцеру, пол которого, как она знала, погружается в воду, не оставляя выбора заключенным, которые целую ночь мочатся в воде.
Поднырнув вниз, она обнаружила спиленную решётку и, вынырнув в камере, увидела Тилешко и кота.
— Что вы здесь делаете? — спросила она.
— Сидим за то, что хотели тебя обесчестить, — объяснил кот и крикнул: — Вытаскивай нас скорее.
Она схватила кота и нырнула, а Тилешко последовал за ней. Посадив кота на грудь, она поплыла на спине и вскоре добралась до берега.
— Там остался Вакко, — объяснил сеньор Команчо, брезгливо встряхивая с себя воду и вылизывая шерсть.
— Вакко? Что же ты молчал! — воскликнула Мави и бросилась в реку. «Скажи тебе, так ты меня бы бросила!» — резонно подумал сеньор Команчо.
Мави поднырнула и увидела в глубине удаляющийся силуэт. Через мгновение она оказалась рядом и потащила Вакко вверх, но он, зараза, вцепился в решётку, которая замедляла движение. Кое-как вытащив Вакко на ближайший берег, она пригнула на его спине, чтобы удалить остатки воды, а потом набрала в лёгкие воздуху и дунула в Вакко. Сделав так несколько раз, она увидела, как Вакко зашевелился, и дунула в него ещё раз, для надёжности.
— Опять ты, Третила, спасаешь меня! Кто тебя просил? — почувствовав поцелуй, воскликнул Вакко, отталкивая Мави.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он, открыв глаза, ещё не осознавая происходящего и с недоумением поглядывая на решётку в другой руке.
— Тебя спасала Третила? — воскликнула Мави, озарённая догадкой.
— Да, спасала, — как будто стыдясь, признался Вакко, — … один раз.
— Она делала тебе искусственное дыхание? — спросила Мави и Вакко покраснел.
— Вот так? — спросила Мави и впилась в губы Вакко. Когда она оставила его, Вакко, ошалевший от поцелуя, растерянно подтвердил: — Приблизительно так!
Они снова слились в поцелуе, и их вторая попытка получилась сладкая и продолжительная. Когда они изнеможённо отклеились, Мави прошептала на ухо Вакко: «Можешь потрогать мою грудь!» — а когда у кузнеца зашлось дыхание, она добавила, словно извиняясь: «Так хотел Кокур!» «И я!» — подумал Вако, пробуя рукой не созревший плод. «Щекотно!» — засмеялась Мави, познавая первые ласки от рук неопытного юноши.
Планета Дакорш не имела свей луну, а то бы автор её зажёг, а так, только мерцающие звёзды освещали влюблённых, лежащих на берегу Ронни. Симпоты противного Кадерата не оставили парочку в покое и ползали в закоулках памяти, похищая чужие чувства. Впрочем, Кадерат не мог им сделать ничего дурного, так как, кроме него, за ними, млея от удовольствия, наблюдал Кокур, сидящий на ветке ближайшего куста.
Опять же, Кокур не последний, кто мог защитить парочку, так как за ним, взгромоздившись на дерево, наблюдал мокрый сеньор Команчо, который созерцал, как Мави показывает свою грудь. Только Тилешко, развесив мокрую одежду на ветвях, лежал невдалеке и не мешал влюблённым, мечтая о своей любимой, странным образом похожей на несуществующую сестру герцога Мануок.
А Третила сидела на берегу возле кузницы и плакала, так как потеряла не только Мави, но и Вакко, который внезапно исчез, стоило ей отлучиться на кормёжку. Кузнец, не зная политеса, деликатесами её не кормил и, даже, не интересовался, есть ли у неё во рту крошка дохлого комара.
Ритмичный стук, раздающийся в туннеле, напоминал чью-то ходу и Александра, прислушавшись, прошептала:
— Кто-то идёт!
— Там опасности нет, — громко сказал Зарро, — иначе Ониус не был так спокоен.
Стук в тоннеле стал ещё громче, и из темноты появилась палка на коротких ножках с какой-то дереванной баклажкой, привязанной посредине.
— Корр, как ты здесь оказался? — обрадовалась Аэлло. Отчего она радовалась, она не понимала, но думала, что хотела найти Хоббо и за поцелуй получить обещанный металл телурр для своих крыльев. Корр тоже хотел найти Хоббо, о чём и сообщил:
— Ищу Хоббо.
— Я с тобой, — сразу согласилась Аэлло.
— Возвращаться опасно, — предупредил Юра, поглядывая на Александру, а та, почему-то, молчала.
— Куда идёт ход, откуда ты пришёл? — спросил Зарро у Корра.
— Если держаться правой стороны, попадёте в дом Хоббо, — объяснил Корр.
— Вы с Александрой идите в дом Хоббо и ждите там, — предложил Зарро, поглядывая на Юру, — а мы, с Аэлло и Корром, найдём Хоббо, он, всё-таки, наш товарищ.
— Я иду с вами, — отчего-то напрягаясь, сообщила Александра. Юре не понравилось сказанное ей, и он угрюмо произнёс: — Тогда я пойду сам. А ваш Хоббо, возможно, специально привёл нас к себе.