Крапленая обойма

Зверев Сергей Иванович

«Враг» – это Рита, его жена. И в конце концов, по его плану, Риту должен был убить этот псих. После того, как вручил бы ему ценные бумаги. Уничтожить «врага». Его жену. Так Лаврентьев убивал двух зайцев. Освобождался от второй половины. И была веская причина надолго упрятать Фомина в психлечебницу. Очень надолго. На всю жизнь. Чтобы тот никогда не смог бы высказать претензии своему доктору.

Но теперь все шло наперекосяк. Фомин вдруг поставил все с ног на голову. Вот ведь псих, в который раз с ненавистью подумал Лаврентьев. Ничего. Проснешься и все выложишь. Так просто это для тебя не закончится.

Врач не собирался отступать. И если Риту одно время он уже и не хотел убивать, то после всех загадок, которыми она отравила его жизнь, –

желание разделаться с ней у него укрепилось. А Фомин... Он, кто бы мог предвидеть, вздумал внести сумятицу в гениальный замысел Лаврентьева.

В глазах у психоаналитика заплясали недобрые огоньки. Ствол «Ремингтона» был направлен точно в голову спящему. Лаврентьев ждал своего часа.

Стрелки часов уже переместились далеко за полночь. Время в доме Фомина для Лаврентьева летело незаметно.

Глава 7

1

Прежде чем отправиться к Хану, Армен предложил заехать в какой-либо кабачок и хорошенько подкрепиться. Возражений с моей стороны не последовало, и Армен завез меня «не в какой-либо», а в небольшой ресторан с восточной кухней. Здесь Армена знали – и подали нам кучу блюд, даже не поинтересовавшись заказом. По всей видимости, джигит обладал неизменным вкусом и выбирал всегда одно и то же. Из принесенного он поглотил большую половину, после чего на жующего меня уже не смотрел так осуждающе, как при поедании хот-догов.

Я – с уверенностью, что закончил работу на Хана. А Армен просто довольный, что все движется, как и требует того хозяин.

Из клуба мы выехали тем же составом, что и сегодня утром на встречу с Коршем: «Мерседес» с Ханом и Бурым, «Ауди» с прежними пассажирами и «БМВ» со мной и Арменом.

Метаморфоза, произошедшая с Ханом в игорном зале, если меня и поразила, то ненадолго. Хотя взгляд незнакомца, который ввел Хана в некую растерянность, я ощущал на себе, даже покинув клуб. Но, вообще, мне не понравилось, что я оказался в казино, которое существовало подпольно. Хотя... Раз уж я стал выполнять работу для Хана, следовало ожидать чего угодно. И этого тоже. Затем я переключился на предстоящее дело и постарался забыть о происшествии в игорном заведении. А вот состояние Хана поменялось, и не в лучшую сторону. После словесной стычки с игроком за покерным столом он стал рассеянным, словно то, что мы сейчас предпринимали, его самого и не касалось. С ума сойти можно было. Он даже не сразу сообразил, что не знает дороги. Около получаса ехал на «мерсе» впереди, колеся по городу и заставляя нас тащиться за ним. Я даже стал подумывать, а поедем ли мы вообще к Лору, и заявил Армену:

– Может, спросишь по рации, что там у Хана на уме?

Армен лишь презрительно фыркнул:

– Нэ пойдет. Хан сам знаэт.

Ну, «знаэт» так «знаэт». Мне, по большому счету, плевать. Хотя я явно поспешил. Потому как вторую часть гонорара пока не получил.

Наконец рация затрещала, и голос Хана проскрипел в эфире:

– Езжайте вперед и показывайте дорогу.

Дошло-таки!

Армен как будто только и ждал этого приказа. Он увеличил скорость, обогнал «Мерседес» и устремился к выезду из города.

К мосту, возле которого мы встретились с рыбаком, наша «кавалькада» подъехала к двенадцати ночи. Честно говоря, я уже решил, что Лора сегодня нам не удастся увидеть, и нужно будет ждать утра. Что меня, конечно, не очень радовало. Потому как ночевать в лучшем случае придется в машине, в худшем – где-нибудь в поле или недалеко от дома Глаши. Первое было предпочтительнее – сиденья в машине все же мягкие.

Может, стоило еще в клубе предложить Хану поездку под утро? Но Армен был слишком воодушевлен и желал показать Хану свою активность немедленно. Хотя то, что мы потеряли уйму времени, была заслуга именно этого джигита. Во-первых, в восточном ресторанчике мы просидели довольно долго, пока горец поглощал жратву, а затем с час ковырялся в своих зубах. Затем в игорном зале. Это во-вторых. Прежде чем попасть к Хану, Армен задержался

у рулетки и на ходу поставил на «чет», приостанавливая меня, словно желая показать, что он умеет играть и что он здесь свой, а пять минут погоду не сделают. Пять минут оказались довольно длительными, потому как джигиту неожиданно повезло. Он выиграл. Довольно гыкнув, Армен поставил вновь на «чет», и опять выиграл. Кажется, в это время он забыл даже о Хане. И о том, зачем мы здесь и что поделывали целый день. Ему повезло и на третий раз. Армен возомнил себя крутым везунчиком, на мою просьбу отвалить от стола отреагировав легким движением руки, посылающим меня подальше. С тупостью, которая была свойственна, наверное, только этому джигиту, он вновь поставил на «чет». В четвертый раз. Ну и как следовало ожидать, проиграл. Рулетка все же была неодушевленным предметом и не собиралась подыгрывать идиоту. Но Армен был неумолим, и стал ставить на свой чертов «чет» раз за разом, словно иного не знал и не хотел знать. В конце концов проигрыш начал расти, и, поняв, что сейчас может произойти невесть что, потому как джигит был необузданного нрава, я просто сказал, что если он хочет обогатить Хана, то сразу пусть выложит перед ним все денежки, которые имеет на данный момент. И добавил, что Хан вряд ли согласится с любыми его доводами насчет честности или нечестности. Мои слова попали в цель и малость отрезвили Армена. Он прекратил суетиться возле рулеточного стола, несколько минут подумал, затем широко улыбнулся и махнул рукой, сообщив мне, что этот проигрыш ерунда, что здесь он свой в доску и завтра наверстает упущенное.

Ну, и третье: конечно, сам Хан. Пока он общался у покерного столика, а затем, словно сомнамбула, колесил по городу. Пока наконец пришел в чувство... Короче, мы потеряли время. Да и в дороге подзадержались, ведь часть пути пришлось ехать через лес, по проселочной дороге. Может, и существовала прямая дорога в деревню, но я ее не знал.

В общем, мы подъехали к мосту, через который наши машины не могли проехать. Поэтому с полкилометра до деревни предстояло пройти пешком.

Узнав про это, Хан не пришел в восторг. Он даже приуныл:

– Ты совсем озверел, Виртуоз! Неужели нельзя было проехать иным путем до твоего места?

По голосу Хана я понял, что чувствовал он себя сейчас вполне сносно, то есть уже не был растерян. Я посмотрел на чистое, усеянное мириадами звезд небо, прислушался к едва уловимому шелесту листвы, вдохнул полной грудью свежий воздух:

– Какая прелесть. Неужели не приятно прогуляться?

В темноте я не видел выражения лица Хана, но по тому, как он дернулся, мне показалось, что он опять испытывает раздражение ко мне.

– Тут нэдалэко, да, – вставил Армен свои пять копеек.

– Сколько времени? – неожиданно поинтересовался Хан.

Время назвал Бурый. И ответом Хан был недоволен.

– Ты говорил, что нужно ехать немедленно, – вспомнил вдруг Хан. – Считаешь, время подходящее?

– Было сказано – лучше сейчас, – поправил Хана я. – И если ты хочешь увидеть Лора, то лучше подождать, чем проворонить. Или нет?

Хан промолчал. Я только услышал, как он засопел.

– Ладно, – наконец послышался его голос. – Лис, останься. Сторожи машины и жди нас. Остальные вперед.

Тот, кого назвали Лисом, был пассажир «Ауди». Он, как и приказал шеф, остался. А я, Хан, Бурый, Армен и еще два «быка» из «Ауди» двинулись через мост в сторону деревни.

2

Дорога отличная, погода великолепная. Такой ночкой только с какой-нибудь девахой под открытым небом в стогу сена кувыркаться, а не продвигаться с опаской в сторону леса, чтобы выловить некоего мужика.

Минут через десять-пятнадцать мы вышли к деревне. Живописное местечко. Домики, выделяющиеся в темноте черными силуэтами, стояли вдоль одного берега реки. А с другого – темнел лес. Я бы, честно говоря, не отказался иметь домик в таком месте. Наверное, купил бы телескоп, соорудил смотровую площадку и целыми ночами изучал бы небо...