Красинский сад. Книга 2
Шрифт:
– Большая разница, – кричал кто-то из угла нарядной, – один бабу любит, а другой только дразниться…. Вот и вся разница!
– Товарищ Цыплаков, разница в том, – аргументировал Пискунов, – что забойщик только отбивает, а навалкой угля на рештаки занимается еще один человек, которого называют выгрузчиком лавы. Но не в названии дело, ведь, говоря по-ихнему, мы получается забойщики-выгрузчики, выполняем работу за двух.
– Достаточно споров! – подвел итог Цыплаков, – есть рекорд и мы должны его поддержать, а если сможем, то и повторить….
Вопросов было больше, чем ответов.
По подсчетам Михаила на пласте шахты Красина за смену можно пройти максимум 36 метров, не осуществляя навалку угля. А это четыре нормы, не более! Позже на шахте провели такую показуху, в которой подтвердился этот подсчет. Устроили соревнование между Пискуновым и Михаилом. Они вели отбойку, а за каждым следом шли два человека, один наваливал отбитый уголь на рештаки, а второй крепил лаву. Пискунов прошел 40 метров, Михаил 38. Обоих можно было на руках выносить из лавы, от усталости и перенапряжения ноги и руки сводило судорогой. На этом показуха закончилась и все вернулось на круги своя. Добыча, конечно, увеличилась, но выполнять постоянно по две нормы было не по силам и Михаил, и Пискунов не могли «прыгнуть выше своих физических возможностей».
А вскоре в городской газете «Красный шахтер» появились торжественные рапорта о том, что горняки города с энтузиазмом поддержали инициативу богатыря угольного фронта Стаханова. Первый рекорд в городе родился на шахте № 1 имени Артема, где забой отбивали буровзрывным способом. Выгрузчик лавы товарищ Демичев за смену перевыполнил свою норму в 7 раз, такой же выработки достиг и выгрузчик лавы Погребной на шахте имени газеты "Комсомольская правда". По 4-7 норм за смену стали выполнять многие горняки шахт "10 лет "ЗИ", им. Красина, им. Петровского и других.
Стахановское движение было подхвачено в городе рабочими других предприятий: хлебозавода, мясокомбината, деревообрабатывающей фабрики, известкового, шлако-диатомового и кирпичного заводов. Рабочие этих предприятий взяли обязательство ежедневно выполнять по две нормы, а рабочие электромеханических, кузнечно-слесарных, и авторемонтной мастерской треста «Шахтантрацит», по три. Особенно порадовали шахтинцев строители – к годовщине Великого Октября они досрочно пообещали сдать в эксплуатацию трамвайную линию от остановки «1-е пересечение» до шахты Октябрьской Революции.
После проведенного соревнования Михаила и Пискунова в октябре направили на Первый слет стахановцев треста «Шахтантрацит», где им присвоили звание «Мастер угля» и выдали премию по пятьсот рублей.
– А почему меня не направили вместе с Пискуновым? – спросил Михаил у Андропы, – на слет ездили вместе, а в Москву он один! Я никогда не был в столице и хотя бы одним глазком посмотреть на Кремль….
– Пискунов коммунист, – подчеркнул присутствующий при разговоре Цыплаков, – а ты бес!
– Если я бес, – огрызнулся Михаил, – то ты цыпленок желторотый! Пищать научился и щелкаешь здесь клювиком своим, вместо того, чтобы личным примером поддержать стахановское движение…. Чему учит вас товарищ Сталин? Партийный вожак должен быть впереди и своим примером вести агитацию! А ты? Может, спустишься в лаву и обойдёшь Стаханова, в 15 раз перевыполнишь норму?
– Не обижайся, Таликов, – успокаивал Михаила Андропа, – бесом называют беспартийных, всего лишь….
Спокойная реакция парторга на словесный выпад Михаила не удивила, после ареста Желтобрюхова по доносу Пискунова, начальство на шахте стало побаиваться коллективных жалоб, и Цыплаков был не исключением. Раньше парторг наорал бы на Михаила, а за то, что тот обозвал его желторотым цыпленком, угрожал бы лишением премиальных.
– Да мне и не очень-то нужно было ехать в вашу Москву, – спохватился Михаил, – у меня ведь дома сынок Лёник и нужно жене Марфуше помогать, как её оставить на две недели одну? Это я не подумавши спросил….
Мысль о том, что дома его ждет грудной сын, и любимая жена Марфуша никогда не покидала Михаила и, вспоминая об этом, у него на душе становилось тепло и спокойно. Главное для Михаила была его семья, домашний очаг и любовь женщины, которая казалась ему неземным созданием.
***
Вернувшись из отпуска в Ростов, Сергей заехал на квартиру к командарму Кулешову, как тот приказывал ему перед отпуском. Наступил поздний вечер, и Петр Григорьевич был уже дома. На звонок в квартиру, дверь открыла горничная Алена и с улыбкой пропустила парня в прихожую. Сергей удивился, что Алена задержалась в этот вечер допоздна в квартире командарма. Обычно она старалась уйти пораньше, потому что жила далеко от центра города.
– Проходи Сережа, – услужливо произнесла Алена, – тебя уже ждут.
– Чего бы это вдруг? – подумал Сергей, – обычно Алена уходит раньше девяти часов, а сегодня здесь еще.
Сергей разулся в прихожей и прошел в гостиную. На диване сидел Петр Григорьевич и читал газету «Правда», увидев прибывшего Сергея, он отложил ее в сторону и поднялся во весь рост.
– Красноармеец Дементьев из отпуска вернулся! – доложил вытянувшийся в струнку Сергей.
– Вольно! – шутливо скомандовал Кулешов и, обращаясь к горничной, крикнул, – Алена, подавай ужин!