Красинский сад. Книга 3
Шрифт:
– Нашего пахана Майором погоняют, – сообщил грабитель, – слышал такого?
Михаил сразу понял, что бандиты не местные, они не знают поселков городских и кроме того спрашивали о ростовских авторитетах. Он понимал также, что заигрываться нельзя, это было опасно. Но как выйти из разговора? Михаил лихорадочно придумывал варианты и вдруг все само решилось.
– Стой! Вы окружены! Сопротивление бесполезно! – прозвучал из темноты чей-то зычный голос – предлагаю сдаться без боя. У меня есть полномочия стрелять на поражение….
В подтверждение слов раздалась автоматная очередь в воздух. Из темноты вспыхнули мощные фонари и осветили шахтеров, окруженных бандитами. Наступила пауза, грабители
– Так ты ментов на хвосте привел, а меня фраером погоняешь? – как можно злобнее спросил Михаил, – а еще под Майором ходишь, сука!
Пока бандиты приходили в себя от неожиданного появления оперативников и солдат с автоматами, их уже разоружали и связывали руки, заломив назад. Женщины тоже были в оцепенении и никак не могли понять, что происходит. В свете фонаря появился капитан в форме НКВД.
– Капитан Евсеев! – представился он пострадавшим, – просьба проехать двум-трем человекам для дачи показаний в горотдел. Наш грузовик стоит недалеко отсюда, так что милости прошу!
Михаил, Петр и Фёдор согласились проехать в горотдел при условии, что их после допроса отвезут домой. Капитан находился в приподнятом настроении и тут же согласился. Но женщины, опомнившись от шока стали протестовать, они не хотели без мужиков продолжать путь и требовали от солдат сопровождения.
– Вот елки-палки, – наигранно возмущался капитан, – первая удача, мы взяли бандитов с поличным во время ограбления, а вы просите еще и по домам вас развести!
– Им всем с утра на работу, – вступился Михаил, – уважь, капитан, а мы тебе коллективную благодарность через «Красный шахтер» выразим!
– Ну, хрен с ним, – согласился Евсеев, – лейтенант Головко, уважь женщин, отконвоируй до поселка, а когда машина привезет мужиков с допроса, заберет вас всех назад.
– Так это ты сука ментов приволок с собой? – заорал бандит из крытой брезентом машины, – я сразу должен был догадаться, что ты смелый такой….
– Поехали, разберемся, жулик ростовский, – ответил Михаил, залезая в кузов машины. Он сел на лавку и от бандитов их отделяли четверо автоматчиков. Они держали на прицеле связанных грабителей, и Михаилу только теперь стало страшно за свою импровизацию. А что если грабители сразу же пустили бы в ход оружие, когда он осветил фонариком лицо одного из них?
Машина, покачиваясь по кочкам, направилась в сторону Грушевского моста. Сидя в кузове, бандиты угрожали Михаилу за то, что «засыпались на гоп-стопе» из-за него. Он ничего не отвечал им и вообще старался не обращать внимания на бандитов. В горотделе Михаила допросили, и он подписал протокол, а через месяц его вызвали повесткой в суд. Требовалось еще и там дать те же показания, что и в горотделе. В суде в присутствии прокурора, бандит вновь пригрозил местью, и Михаил тогда еще не знал, что может вновь встретить этого преступника через несколько лет, но в совершенно другой ситуации.
После суда, разбой в городе не прекращался, грабили кассиров, везущих огромные суммы для выдачи зарплат шахтерам, применяли старую схему ограбления групп, возвращающихся, с зарплатой домой, продуктовые магазины, трудовые сберегательные кассы, открытые в городе после его освобождения. Однажды бандиты произвели налет на отделение госбанка, хотя и неудачный, около десяти человек были застрелены охраной из автоматов.
Преступники свирепствовали, отделу по борьбе с бандитизмом удавалось арестовать еще несколько человек при совершении налетов, но главарь оставался не пойманным и продолжал руководить бандой, численность которой постоянно подпитывалась желающими быстро и хорошо
***
Победоносное освобождение Красной Армией оккупированных территорий от фашистов омрачалось резким всплеском преступности в больших городах. Количество краж за сутки порой доходило до умопомрачительного уровня. Это свидетельствовало, что люди старались выжить в тяжелых условиях войны любой ценой. Страх голодной смерти вынуждал воровать даже тех, кто никогда не занимался этим. Но самое опасное было то, что на фоне этого негатива активизировались преступные группировки, существовавшие в больших городах страны еще до войны. Они подпитывались этой негативной средой и разрастались за счет нее до опасной численности. Силами одного только НКВД их уже невозможно было ликвидировать. Если до войны «козырным» оружием преступников была финка с выбрасывающимся лезвием, называемая на воровском жаргоне пером, то теперь к ним в руки попадало боевое оружие с фронта.
Сообщество воров в законе, называемое блатными, являлось самой влиятельной криминальной группировкой страны, сформированной еще в тридцатые годы в период интенсивного строительства новых лагерей ГУЛАГА. Главным признаком организации являлось соблюдение его членами довольно жесткого свода правил – воровского закона, называемого также понятиями. Отсюда и произошло название титула «вор в законе» и его присваивали наиболее авторитетным преступникам на сходках. Называлось это коронованием вора и представляло собой определенный ритуал. Это сообщество смогло добиться очень высокой степени самоорганизации, которая отличала ее от аналогичных группировок за рубежом.
Характерной особенностью сообщества был жаргон, с помощью которого общались его члены. Он назывался «феней» и представлял совокупность своеобразных терминов, которые не мог понять обычный гражданин. Разговаривать на жаргоне называлось «ботать по фене» и без перевода на обычный гражданский язык разговор преступников становился, абсолютно непонятен. Но это еще не являлось признаком принадлежности к сообществу, «ботать по фене» еще не значило быть блатным. Часто встречались парни, которые знали жаргон, но не принадлежали преступному миру и применяли его, как дань моде. Их называли «бакланами» и по приказу вора в законе могли «посадить на перо», то есть пырнуть ножом, чтобы неповадно было «рисоваться ради выпендрежа, если вором не был».
Главным условием получения титула вора в законе было отбывание хотя бы одного срока за совершенное преступление. Если вор не сидел еще ни разу в тюрьме («не топтал зону») то его не могли короновать и называли фраером, как и новеньких, которых втягивали в преступную деятельность. Тех заключенных, что трудились в зоне на обычных должностях, не сотрудничали с администрацией, ни на какую власть не претендовали, никому не прислуживали, и в дела блатных не вмешивались, назвали «мужиками».
У каждого вора, а тем более у блатного имелась определенная кличка или «погоняло». Вор сам выбирал ее себе, но могли и присвоить по схожести с фамилией или преступным ремеслом. Блатные знали друг друга в лицо, по кличкам и городам или по дерзким преступлениям. Поэтому, если фраер «рисовался не по делу» или кто-то из парней «бакланил», его спрашивали: «Кого знаешь из блатных?» Если фраер не мог ответить на вопрос или «гнал пургу» (врал), то это означало, что он «баклан» и его тут же могли наказать за «рисовку».