Краски вне линий (фанфик Сумерки)
Шрифт:
Но я уже могу держаться в седле. И даже если пока и не очень, мне все равно. Я чувствую себя свободным, пока галопом несусь на лошади,… и никто не может поймать меня. Я люблю это чувство.
– Не грусти ты так, – рассмеялся Боб, когда мы ехали верхом обратно, – Завтра снова поедем.
– Я знаю, – мой голос звучал, как у надувшего губы ребенка, – Мне просто нравится ездить верхом. Я говорил это уже несколько раз,… я знаю. Здесь нет никаких сложностей,… это просто… абсолютно здорово!
Я не был уверен в том,
– Я знаю, знаю, – усмехнулся Боб, соглашаясь, – Я говорил тебе, что ты втянешься в это, как наркоман. Я чувствовал то же самое, когда только начинал ездить верхом.
Я действительно хотел, чтобы Боб знал, насколько я ценю его дружбу и то, что он учит меня, а не просто то, что он дает мне ездить верхом в перерывах между работой. Он был таким классным, … не умею говорить подобные вещи,… но…
– Ты хороший друг, Боб, – услышал я собственные слова, и это заявление было сделано от всего сердца, а потом я добавил, – Спасибо.
Я надеялся, что он понял, что я говорю обо всем сразу,… а не только о сегодняшнем дне.
Он улыбнулся и ответил, – Ты тоже хороший друг, парень. И ты отлично справляешься. Я горжусь тобой.
Он говорил со мной, как отец. Я бы все отдал, чтобы хоть раз за всю жизнь услышать эти слова от своего собственного отца. Но он никогда не говорил мне таких слов. На глаза навернулись слезы прямо здесь, пока я сидел на этой чертовой лошади! Слава Богу, на мне была шляпа, и я спрятал свои глаза под ней.
Мы, молча, ехали всю оставшуюся дорогу. И в этом не было ничего неловкого. Я чувствовал себя так, словно мы дружим с ним много лет. И с лошадьми – просто сидя верхом и двигаясь через поле, я чувствовал себя, чуть ли не героем старого вестерна, скачущего куда-то, чтобы победить банду разбойников. Моя маленькая забавная фантазия длилась, пока я не увидел вдалеке конюшни и припаркованные машины.
Может быть, здесь не так уж и плохо. Может быть,… когда-нибудь это место сможет стать нашим домом.
До тех пор, пока я не буду вынужден отправиться в тюрьму за убийство.
Coloring outside the lines. Глава 16 (часть 1)
Глава 16. Покаяние
Часть 1.
EPOV
Спустя пару дней я снова ощутил себя курицей на гриле в воображаемом мной кресле для дачи свидетельских показаний. Белла наблюдала за мной печальными глазами,… я же старался отвечать так, как советовали мне судебные исполнители,… но сейчас, после нескольких часов вопросов, это становилось все труднее.
– Как долго это должно продолжаться? – спросил я, почти умоляя, после нескольких очень трудных вопросов о Виктории.
Они даже спросили у меня, любил ли я ее, хотел ли я ее, …и я должен был отвечать, сидя перед Беллой. Я солгал, сказав, что нет, никогда не любил. Но на самом деле, в то время я думал, что люблю ее. Я был полностью конченым человеком
– Вы будете стоять за трибуной несколько дней, – сообщила мне Бенсон, белокурая женщина – судебный исполнитель, – Вы не можете сломаться. Оставайтесь сильным. Защита будет ждать, когда Вы дадите слабину. Не давайте им такого шанса.
– И Джеймс тоже будет стоять за трибуной? – спросил я, пытаясь понять, как будет проходить судебное заседание.
– Нет, если только сам этого не захочет, – сказал Моррисон.
«Это так несправедливо», – подумал я про себя.
Теперь роль моего адвоката исполняла Бенсон.
– Мистер Каллен, Вы – сабмиссив, (роль подчиняющегося в БДСМ-отношениях – прим.пер.) правильно? – задала она следующий вопрос.
– Точно нет, – я оставался спокойным, – Сабмиссив добровольно и с удовольствием служит своему Господину или Госпоже. Я являлся рабом. Виктория купила меня за пятьдесят тысяч долларов. Я попал к ней в рабство и не мог из него выбраться. У сабмиссивов есть выбор и стоп-слово. У меня этого не было. Я делал то, что мне было сказано, нравилось мне это или нет, я должен был.
И все-таки Вы были свободны идти куда угодно, верно? – продолжила Бенсон, – У Вас была машина, Вы свободно приходили и уходили, когда не работали…
– Моя дочь, – напомнил я, – Я говорил Вам,… они бы убили ее или сделали с ней что-нибудь еще ХУЖЕ, если бы я ушел. На самом деле я не мог свободно приходить и уходить…
– Вы могли пойти в полицию.
– Полиции нет до этого дела, – констатировал я факт, – И копы в Нью-Йорке продажные. Я не знал, кому я могу доверять. У меня не было возможности даже увидеться с дочерью.
– Ну же, мистер Каллен, мы все взрослые люди…, – сказала Бенсон. – Разве Вы не были сабмиссивом, по собственной воле работающим и исполняющим свою роль с Викторией Спирс?
– Нет! – ответил я, и Бенсон подняла руку, жестом показывая мне не повышать голос.
– Нет, – повторил я, делая вдох, пытаясь оставаться сдержанным и спокойным.
– Вам также нужно попробовать отвечать на вопросы только «да» и «нет», Эдвард, – инструктировала меня Бенсон, – Вы слишком много говорите, и этим только делаете себе больно. Говорите им только то, о чем они спрашивают, не больше.
– Да, давайте не делать мне больно, это ужасно, – ответил я с сарказмом, качая Белле головой. Она улыбалась мне в ответ, пытаясь казаться храброй.
– Мистер Каллен…, – продолжила Бенсон, – Расскажите мне, как Вы познакомились с… Рейвен Дэниелс.
– Она была клиенткой, – сказал я честно.
– Вы продавали ей себя?
– Да, – усмехнулся я и стиснул зубы.
– Какого рода деятельностью Вы занимались с ней?
– Деятельностью? – переспросил я, – Интересный выбор слова.