Краски вне линий (фанфик Сумерки)
Шрифт:
– Я знаю, малыш, знаю…, – я почувствовала, как слезы потекли из глаз, пока я целовала его губы, – Я знаю, что ты спал так каждую ночь, до того, как появилась я, верно?
Он кивнул, и его глаза сверкнули, когда он признал это.
– Она…, – сказал он, и я знала, что он говорит о Виктории, – Она не верила в поцелуи, поэтому, наверное, я так сильно хочу целовать тебя. Я люблю целоваться… с тобой. Но она связывала меня, в какой бы постели я ни спал в течение суток. Если ночью я вел себя хорошо, она завязывала мне глаза, чтобы солнце не беспокоило меня, …а если была зла на меня, то я спал без повязки. Но я всегда был хоть как-то, но связан. Она сказала, что
– Я не злюсь на ТЕБЯ, – я снова поцеловала его в губы, – Я злюсь на НИХ. На всех тех людей, что причиняли тебе боль. Я знаю, что они сделали тебе по-настоящему больно. А лажать время от времени – это нормально. Я делаю это постоянно. Нам просто нужно найти другой способ, чтобы заставить тебя расслабиться и ты смог нормально спать. Возможно, позднее,… через несколько лет,… когда все будет в порядке, мы сможем поиграть в некоторые из этих игр,…Но мы не можем играть в них прямо сейчас.
Он долго молчал, и я тоже чувствовала грусть, говоря это. Я должна признать, что некоторые из этих игр были очень сексуальны,… и мне нравилось большинство из них. Но, к сожалению, это возвращало его к тому времени, когда он играл разные роли, делая свою работу так, как его учили. Он был очень хорош в этом, но это был не настоящий Эдвард. Мы должны изучить, исследовать, и, может быть даже, на протяжении нескольких лет, чтобы понять, …кто же такой настоящий Эдвард Каллен. Я была согласна ждать ради него. Я знала, что он того стоит.
– Я знаю, – сказала я, и голос выдал мою грусть, – Я тоже буду скучать по тем двум неделям. Я не знаю, правильно ли это – говорить так, но я очень многому научилась за те четырнадцать дней с тобой. Я нашла себя. Ты показал мне, что такое настоящая страсть, …и каково это – чувствовать, что теряешь себя,… что почти умираешь,… а затем медленно возрождаешься к жизни,… ты открыл для меня те двери. Ты сделал меня женщиной, Эдвард Каллен, той, которой мне нравится быть. И я сохраню те воспоминания в особом, секретном месте моего сердца… навсегда. Они никогда не умрут. Но Эдвард, прямо сейчас нам нужно быть очень осторожными. Если мы размажем линию между рабом и свободным,… между любовницей и Госпожой,… мы можем потерять все, что сейчас есть у нас двоих. Ты понимаешь, о чем я?
Он слегка ухмыльнулся и пробормотал, – Еще линии…
– Что? – спросила я, не уверенная в том, что он имел в виду.
– Ничего, – он слегка покачал головой и внезапно начал делать вид, будто его очень интересуют кончики моих пальцев, добавляя, – Я тоже буду скучать по тем двум неделям. И спасибо, что сказала это. Я всегда думал,… я всегда боялся, что от тех двух недель у тебя осталось плохое послевкусие,… словно,… ты сожалеешь, что была со шлюхой, те четырнадцать дней…
– Ты знаешь, что мне не нравится это слово, – сказа я сразу же, и увидела, что он кривовато усмехнулся мне, словно знал, что я скажу это.
– Ты никогда не был для меня шлюхой,… или игрушкой, – я положила руки на его идеальные скулы, а пальцами коснулась его губ, – Ты был моей любовью,… моей первой любовью,… моей ЕДИНСТВЕННОЙ любовью. Как только ты перестал пугать меня,… и я попыталась разгадать твою сущность,… я осознала, что ты украл мое сердце.
Я игриво рассмеялась, взъерошив его волосы, легонько отпихиваясь от него и глядя на то, как он расплывается в улыбке.
– Мне очень жаль, если я заставила тебя почувствовать себя… шлюхой прошлой ночью, – извинилась я, и слезы снова потекли из глаз, – Я совсем не хотела, чтобы ты чувствовал себя так со мной, понимаешь? Ты… ты – все для меня,… и я хочу, чтобы ты чувствовал себя особенным каждый божий день…
Теперь я рыдала взахлеб, зная, что боль прошлой ночи – это моя вина. Я вспомнила, каким было его лицо, когда я взглянула на него после того, как он предложил связать его в кровати. Я не хотела выглядеть шокированной или показывать свое отвращение, но знаю, что, вероятно, он прочитал это на моем лице,… потому что через долю секунды он выглядел таким напуганным и пристыженным, …и я знаю, что вонзила тем самым нож ему в сердце.
Он считал, что делает мне подарок,… отдавая себя,… свое доверие,… свою покорность. Это все, что у него было за последние шесть лет,… и он предлагал это мне. А моя реакция была неправильной,… я заставила его чувствовать себя больной, извращенной вещью,… я хотела бы повернуть время вспять и все изменить,… но это было невозможно,… и это разбивало мне сердце.
Сейчас Эдвард обнимал меня и гладил по волосам, пытаясь успокоить, говоря:
– Шшшшш, все хорошо, Белла,… пожалуйста, не плачь,… это моя вина. Мне так жаль!
Только мы двое могли в самого утра в воскресенье раздуть такую драму.
Мы успокаивали друг друга, и каждый считал себя виновным за то, что случилось прошлой ночью. Но от этого мне было ничуть не легче. Я была рада, что решила стать пациенткой доктора Фачинелли. Будет лучше иметь кого-то третьего, чтобы поговорить об этом,…, ведь, моих студенческих знаний в этой ситуации было совершенно недостаточно, и они, иногда, играли против нас.
Наверное, я слишком много думаю. Может быть, мне просто нужно было сделать это для него? Связать и покрывать его тело поцелуями до тех пор, пока он не уснет? Причинило бы это ему настоящую боль? Или все это говорит мне моя подготовка в колледже? Я так запуталась. Я хочу сделать его счастливым, но я не знаю, делаю ли я это правильно. Это так трудно. Ведь это мои первые настоящие отношения. А если я когда-нибудь сделаю что-то во вред Эдварду, и это приведет к тому, что он что-нибудь сделает с собой,… я знаю, что не смогу жить после этого. Но я должна буду. Я обещала Кэти, что никогда не брошу ее. Я буду вынуждена жить и любить единственную оставшуюся частичку Эдварда. И я сделаю это, с радостью, если это успокоит его душу.
Весь остальной день мы просто провели вместе, не делая ничего особенного. Мы были в пижамах,… и на Эдварде были только пижамные штаны,… он хорошо выполнял «правило номер один». Мы смотрели с ним старые черно-белые фильмы, лежа на диване с разных его концов,… и мы прижимались ногами друг к другу во время каждого перерыва на рекламу, ведя между собой футрестлинговые войны (футрестлинг – это как армрестлинг, только ногами. Я бы на это посмотрела, lol – прим.пер.). Мы ели вредную пищу и даже вздремнули в середине дня, прижавшись друг к другу в позе «ложки». Я была рада, когда услышала его похрапывание. Я бы хотела спросить у доктора Ф., есть ли другие способы заставить Эдварда спать всю ночь. Я могла себе представить, как Кэти утром заходит к нему в комнату, а он лежит там в кровати, голый и связанный! Но нам бы не хотелось, чтобы она рассказала об ЭТОМ своему врачу, когда сама пойдет на первый прием.