Краски вне линий (фанфик Сумерки)
Шрифт:
Мне очень понравилось хоть раз повернуть ситуацию против них. Мне было приятно бросить им в лицо их же слова.
– Пожалуйста, ответьте на вопрос, мистер Каллен.
– Она играла со мной в грязную версию «шаффлборда» (шаффлборд – настольная игра, популярная в пабах, монеты или металлические диски щелчком передвигают по разделенной на девять клеток доске – прим.пер.), – сказал я, и пробормотал себе под нос, – Деятельность.
– Эдвард…
– Ей нравилось господствовать надо мной, – ответил я коротко, как они и хотели.
– Она связывала
– Да.
– Она привязывала вас на цепь?
– Да.
– Она била Вас плетью?
– Да.
– Разве люди не знают, что означает слово «господствовать»? – Белла снова пришла мне на помощь, – Почему Вы должны рисовать им картины вроде этой?
– Должно быть предельно понятно, что она делала с ним, – сказал Моррисон, – Жюри может пожалеть его, если будет знать все подробности того, что они делали с Эдвардом.
– О, «Карта жалости» (короткометражный фильм 2006 года в жанре «черный юмор», рассказывающий о парне еврейского происхождения, который добивался девушек, давя на их жалость рассказами о том, как его предки пережили Холокост; само понятие «карта жалости» – это карта «Дурак» в Таро – прим.пер), – сказал я, – Прекрасно.
– Ну, если он будет отвечать «да» про каждое действие, которое она делала с ним, мы просидим тут целый год! – вмешалась Белла.
– Вы ведь никуда не торопитесь, так? – спросила Бенсон, – Послушайте, судебные разбирательства занимают время. И судьям все равно, как долго они продляться. Должны быть представлены все факты.
– Разве Вы не видите, как это задевает его? – спросила Белла, ее голос был нежен, когда она посмотрела на меня, – Каково это – переживать все это снова и снова? И когда начнется суд, потребуются месяцы, прежде чем все закончится? Эдвард – жертва. Это не правильно!
– Все правильно, Белла, – сказал я, пытаясь ее успокоить, – Я в порядке.
– Ты не в порядке, – возразила она, присаживаясь и сердито скрещивая руки.
– Продолжайте, – я посмотрел на Бенсон, выражая глазами твердость и готовность слушать ее.
– Вы один добровольно приезжали домой к Рейвен Дэниелс?
– Да.
– Никто не принуждал Вас ехать к ней?
Я сделал вдох и сказал:
– Нет, меня принуждали ездить туда. Но – да, я приезжал один.
– Это правда, что Вас вынуждены были госпитализировать после нескольких дней в доме Рейвен?
– Да, – ответил я, – Она не отпускала меня. Я был обезвожен и потерял много крови. Я чуть не умер.
– Но после этого случая Вы вернулись в ее дом снова, верно?
– Да, через полгода, – ответил я, – Виктория приказала мне. Она сказала, что Рейвен обещала больше не заходить так далеко.
– И она снова причинила Вам боль?
– Да, – сказал я, глядя на Беллу, – Она несколько часов била меня плеткой-однохвосткой.
– Била Вас плеткой-однохвосткой?
– Так называется плеть с одним хвостом, – объяснил я, – Она длинная и тонкая, но бьет очень больно. При помощи нее можно нанести серьезные повреждения, если обращаться с ней
Позднее я снова не смог сдержать своих эмоций, когда они заговорили о той ночи, когда Белла пришла в клуб спасать меня.
Я почувствовал слезы на глазах, пока рассказывал эту историю.
– Я сопротивлялся изо всех сил, – сказал я, – Но их было слишком много,… и Белла была у них в руках. Я чувствовал, что они привязали мою цепь к крюку над головой в темнице, … и затем, через мгновение, прямо передо мной была Белла, нос к носу со мной,… они привязывали ее цепь на такой же крюк рядом со мной. Я знаю, что они собирались причинить ей боль,… я умолял их и пытался сделать что-нибудь, чтобы остановить их…
Я опустил глаза и почувствовал, как с них скатилась пара слезинок.
– И что случилось затем? – спросила Бенсон, и ее голос капельку смягчился.
Я почти прорыдал следующие слова.
– Они снимали с Беллы одежду…
– Хватит, – Белла подбежала ко мне и взяла мою голову в свои руки, говоря Бенсон, – Вы допрашиваете его уже несколько часов! Пора, блять, сделать перерыв!
Они направились к парадной двери, разговаривая между собой, пока Белла гладила меня по волосам.
– Малыш,…ты в порядке? – спросила она, прикасаясь к моему лицу, и я поднял на нее взгляд.
Я кивнул, смаргивая слезы, которые текли ручьем. Я был готов просить прощения у нее за эту ночь,… за то, что не остановил их, когда они раздевали ее и пытались бить плетью. Слава Богу, они играли со мной, поэтому я принял большую часть ударов на себя. Просто от мысли, что пока я был прикован на цепь, они снова и снова хлещут Беллу плетью,… я чуть не сошел с ума.
Я собирался умолять ее о прощении, но я знал, что она скажет мне не быть дураком, и что это не моя вина. Она говорила это раньше, и я знал ее мнение о событиях той ночи.
– Прости, – я пальцами стер слезы с правого глаза, – Думаю, я просто сильно устал.
– Я снова усыплю тебя сегодня,… если хочешь, – Белла массировала мне пальцами затылок, и я чувствовал невероятные ощущения…, от ее прикосновений, и с моих губ почти срывалось глубокое, удовлетворенное мурлыканье.
– Я хочу, – улыбнулся я и прильнул щекой к ее ладони, – Мне нравится, как ты усыпляешь меня. Ты такая умная, что придумала, как помочь мне. Спасибо, Белла.
– Не обязательно благодарить меня, – она улыбнулась мне, поглаживая мою щеку тыльной стороной ладони, – Я люблю помогать тебе, когда могу. И мне жаль, что я не могу помочь тебе больше,… с твоим домашним заданием,… и с тем, что эти идиоты делали с тобой сегодня. Я так сильно тебя люблю,… и просто хочу, чтобы ты был счастлив. Я ненавижу наблюдать, как они весь вечер задают тебе вопросы. Они словно пытаются уничтожить весь прогресс, которого ты достиг, …заставляя тебя выглядеть так, словно… ты облажался.