Краски вне линий (фанфик Сумерки)
Шрифт:
– Ладно, прости, что заказала не галлон (около 4,5 литров – прим.пер.) колы, – извинилась она, …но я слышал в ее голосе нотки сарказма.
– Теперь мне нечего пить, – пожаловалась Белла, – И он больше не принесет нам колы.
Я закатил глаза и притворился, что не слышу этого.
– Твои волосы, кажется, немного подсохли, – начала она,… но я бросил на нее немного сердитый взгляд.
– От твоих слов я не чувствую себя лучше, Белла, – сообщил я, делая глоток из своего бокала со льдом, позволяя тоненьким струйкам вытекать изо рта. Как ни странно, я по-прежнему хотел пить.
– Интересно, доктор Ф. купит мне сегодня еще один
– Ах! – Белла вздохнула, – Он был так мил, что купил его тебе на прошлой неделе, и ты рассчитываешь, что он будет покупать тебе его каждый раз? Он доктор, Эдвард, а не «Севен-Илевен».
– Я знаю, – сказал я, пытаясь разработать великий план мести Маркусу за то, что он вылил мне на голову полный кувшин газировки. Может, я смогу привязать его к одной из коров, что стояли на улице. Нет, это будет жестоко. По отношению к корове. Эй, я придумал! Я могу свести его с Дженной! Оооооо,… здорово!
Несколько раз я порывался завести разговор с Беллой о ситуации с Дженной, как я это называл. Но я не хотел приносить в жизнь Беллы еще хоть сколько-нибудь дерьма. Ей хватало судебных исполнителей, суда, просьбы связать меня,… Мелоди,… Кэти, …я знал, что если я взвалю что-нибудь еще на ее плечи, она сломается. Я должен был начать пытаться ИЗБАВЛЯТЬ ее разум от забот, а не добавлять новых. Кроме того, Дженна меня не привлекала. Она была просто досадной неприятностью и ничем более. Я мог справиться с этим и сам. Может быть, я расскажу об этом Бобу. Однако я не хотел быть нытиком, и не хотел облажаться на работе.
Я ненавидел думать так, но мне было однозначно легче, когда я был просто связанной шлюхой с кляпом во рту. Моей единственной заботой тогда было, как долго я могу трахаться, и насколько грубо они хотят, чтобы я их трахнул. Настоящая жизнь гораздо труднее. Но я знал, что она того стоит. У меня есть Кэти. У меня есть Белла.
Мы ждали десерт и несчастливые печенья. Я знал, что сегодня Маркус напишет нам что-то еще более блестящее. Проклятье.
Он подошел, подавая нам шоколадное мороженое с горячей сливочной помадкой. И я сразу заметил, что что-то не так.
– Эй, Джимми! – пожаловался я, – Почему у нее с помадкой, а у меня нет?
– Потому что она мне нравится, – ответил он, грубо швыряя передо мной креманку с мороженым, – А тебя я ненавижу.
– Ты же не всерьез, – я улыбнулся ему, – Я знаю, что ты меня любишь. Я видел, как ты смотрел на меня из окна кухни. Не отрицай этого.
– Просто прекрати скулить по поводу своей чертовой помадки и ешь, а затем уебывай отсюда! – обиженно бросил он, уходя прочь, размахивая руками как большая злая горилла.
Но я по-прежнему любил его. Даже если он ненавидел меня в эту секунду.
– Я собираюсь заставить этого парня полюбить меня, – сообщил я Белле, взяв ложку и стащив у нее немного помадки, – Просто наблюдай.
– ЭЙ! – взвизгнула она, пытаясь остановить разграбление своей креманки, – Это мое!
– Ты не поделишься со мной? – спросил я у нее, открыв рот.
– Ладно, – она зачерпнула мне немного мороженого из своей креманки и бросила его в мою.
– Женщины,… вы такие эгоистки…, – подразнил я, и она бросила на меня очень грязный взгляд.
– Я шучу! – я поднял руки, улыбаясь ей, – Видишь? Я улыбаюсь.
– Да…, – проворчала она, поедая свое мороженое, и добавила, – Помадочный вор…
– Ну,… могу я задать тебе пару вопросов? –
– Конечно, спрашивай что угодно, – я пожал плечами – мне нечего было скрывать.
– Эта девушка,… Мелоди…, – начала она осторожно, – Она по-настоящему любила тебя. Я видела это по ее глазам. Вы, двое,… должно быть провели много времени вместе.
Она хотела знать больше о нашей истории. Я знал, что глубоко внутри ей больно. Но она хорошо это скрывала.
– Мы пробыли вместе около месяца, – сказал я, глотая холодные сливки и облизывая губы, – Ее мать хотела, чтобы я притворился солдатом, полагаю, чтобы у меня была причина внезапно уехать. Ты бы видела меня в обмундировании… камуфляж,… ботинки,… солнечные очки…
– Окей, я видела такое обмундирование на фотографиях, – усмехнулась она, съедая очередную ложку мороженого.
Она выждала секунду, а затем мягко спросила:
– Похоже, у вас двоих была очень пылкая любовная история,… ты любил ее? Все нормально, ты можешь мне рассказать. Это было до меня.
Я сглотнул и сделал глубокий вдох.
– Она мне нравилась, – ответил я честно, – Она была очень милой девушкой, хорошенькой и умной. Она была добра ко мне, была любящей и по-настоящему милой со всеми, кого она знала. Она увлекалась музыкой,… в начале наших отношений мы в основном занимались музыкой. Она отличная певица. Не могу поверить, что я почти забыл ее голос. Мы много веселились,… все располагало к тому, что мне следовало влюбиться в нее. Но я просто не влюбился. Я был так напуган тем, что становлюсь твердым и бесчувственным, как камень… машиной, как называл меня Эмметт. Я превращался в робота, играющего ту роль, какую ему сказали играть. Ни сожаления, ни раскаяния,… ни мыслей о том, что станет с ее жизнью после моего ухода. Это ужасно – то, что я сделал с ней. Я причинил ей настоящую боль после того, как она отдала мне свое сердце,… отдала мне все. Она ждала меня после того, как я должен был уйти на вымышленную войну, тогда как все это время на самом деле я танцевал обнаженным в клубе. Она писала мне, она даже думала, что я мертв,… но все равно ждала. Ситуации вроде этой заставляют меня ненавидеть себя, … после такого неприязнь к себе превращается в ненависть. Я бы хотел просто снять это с себя, как пальто,… но я не могу. Может быть, в некоторых ситуациях я жертва, но в других я – злодей. Я сделал это с Мелоди… за деньги. Ебаные деньги. И я никогда не смогу достаточно извиниться за это. Но нет, я не любил ее, …не так, как я люблю тебя. Полагаю, я любил ее как друга. Я скучал по ней несколько дней после возвращения домой. Но потом была еще одна клиентка, еще одна игра,… я заставлял себя стирать все это из памяти. Я бы не выжил, если бы не делал этого. Я никогда не позволял себе привязаться к кому-нибудь. Это было моим правилом.
– Но тогда почему ты позволил себе привязаться ко мне? – спросила она, ее глаза были полны понимания и терпения, – Что сделало меня отличной от других?
– Я не знаю, – я думал об этом, – Я сразу понял, как только прикоснулся к тебе, что ты редкий человек,… как я говорил Кэти,… что есть люди, которые приходят и уходят,… и есть люди, которые навсегда,… и я почувствовал, что ты для меня – человек навсегда. И до сих пор. И всегда им будешь. Я не знаю, почему Бог решил растопить мое сердце именно тогда, когда появилась ты, но я рад, что он сделал это. Я бы ни за что не хотел сделать тебе больно так, как я делал остальным девушкам.