Краски вне линий (фанфик Сумерки)
Шрифт:
Ветеринар вздохнул и надел стетоскоп себе на шею, а руки расставил по бокам.
– Я бы не стал заставлять ее есть, – сказал он, – Это животное в очень плохой форме,… в очень плохой.
– Так вылечи ее! – сказал Эдвард, говоря это так, как сказал бы ребенок. Требовательно, со злостью,… рассчитывая на чудо.
– Я не могу, – ответил ветеринар, – У нее просто слишком много повреждений, … помимо истощения и обезвоживания; помимо всего прочего… у нее на ногах и копытах инфекция,… она никогда больше не будет бегать. Затем рана на шее,… там тоже инфекция. Большие куски кожи, оторванные сзади,… инфицированы,…
– Так что нам делать? – спросил Эдвард так, словно все это можно было вылечить.
– Ничего нельзя сделать, – ветеринар покачал головой, глядя на нее, – Не с этой лошадью. Мне жаль.
Ветеринар сделал шаг или два в обратном направлении и весь съежился, когда Эдвард подошел и снова схватил его.
Coloring outside the lines. Глава 25 (часть 2)
Глава 25. И снова Эдвард учит МЕНЯ.
Часть 2.
Ветеринар сделал шаг или два в обратном направлении и весь съежился, когда Эдвард подошел и снова схватил его.
– Куда это ты СОБРАЛСЯ? – крикнул он, – Кое-что ты МОЖЕШЬ сделать! Ноги в руки и ПОМОГИ ЕЙ!
– Энтони…, – начала Шэрон, но он не слушал.
– Послушайте, я понимаю, что Вы чувствуете, – сказал ветеринар Эдварду, – Но спасение животных, ЛЮБЫХ животных очень выматывает… эмоционально, физически и финансово. Ей нужна не только любовь и ласка, пища и чистка от глистов, но и ветеринар, кузнец, конская хиропрактика, (метод лечения путём воздействия на суставы позвоночника, а также на мышцы спины с помощью определённых ручных приёмов – прим.пер.), стачивание зубов (процедура, позволяющая лошади жевать с меньшими трудностями и легче переваривать корм – прим.пер.), а также повторное обучение, зависящее от того, в каком состоянии находится ее тело, ноги, зубы и насколько хорошо лошадь чувствует себя в эмоциональном плане. Это неблагодарный труд, который отнимает тонны времени и денег, а приносит лишь море слез.
– Он не неблагодарный, – твердо сказала Шэрон, – И все это стоит одного единственного тычка мокрым носом в руку или благодарного ржания.
– Я тронут, что ты так заботишься обо мне, – Эдвард ухмыльнулся ветеринару, – Мне на это плевать, я хочу, чтобы ты позаботился о ней!
– А ВЫ заплатите за все это? – спросил ветеринар у Эдварда.
И я возненавидела тот взгляд в его лицо. На секунду в нем промелькнуло злорадство.
– Я заплачу, – тут же сказала Шэрон, произнося то, что Эдвард не мог сказать. У меня навернулись слезы на глаза, когда я увидела, какой взгляд Эдвард бросил на Шэрон – бесконечно благодарный.
– Эта лошадь никогда не сможет выступать на родео, – ветеринар смущенно взглянул на Шэрон, мысленно задаваясь вопросом, зачем тратить кучу денег на «бесполезную» лошадь.
– Это ТО, чего мы ждали весь день и вечер? – спросил Эдвард, толкая ветеринара, – Какого-то КОНОВАЛА, который пожимает плечами и говорит: «Просто смиритесь с этим – она не сможет выступать!». Может быть, когда я закончу с ТОБОЙ, ТЫ ТОЖЕ НЕ СМОЖЕШЬ БОЛЬШЕ РАБОТАТЬ!
– Энтони, – Боб положил ему руку на плечо, – Я не хочу, чтобы сегодня ты загремел в тюрьму, парень. Ты нужен мне здесь. Понял?
И Эдвард просто принялся сверлить ветеринара
– Порой ты делаешь все, что в твоих силах, чтобы облегчить боль, вылечить то, что можно вылечить лишь для того, чтобы принять самое трудное решение. Не лучше ли для лошади тихий мирный конец мучениям и боли, чем тот, который финансово и эмоционально уничтожит Вас? Если Вы не думаете, что сможете принять такое решение, тогда, пожалуйста, не спасайте лошадь. Или любое другое животное. Иногда мы просто не в состоянии вылечить их. Порой даже всех мер недостаточно.
– Такое впечатление, что ты ХОЧЕШЬ смерти этой лошади! – Эдвард со злостью и отвращением взглянул на него.
– Он не так уж и неправ насчет этого, Муравей, – сказал Боб с теплотой в голосе, глядя на своего друга, – Порой все в руках Господа.
– Снова Бог, – он ухмыльнулся, словно это слово было ядовитым, и немного походил туда-сюда, – Нет, это не в БОЖЬИХ руках,… а в наших,… так что скажи нам, что нужно сделать, чтобы она снова была в порядке!
– Прежде всего, – сказал ветеринар, – Эта лошадь выглядит так, словно она сама уже приняла решение. Когда они ложатся так, то это значит, что они потеряли волю к жизни. Вы сами сказали, что она не ест. Она хочет уйти. Ей нечего терять.
– Нет, – голос Эдварда треснул, когда он взглянул на нее, а затем он с яростью посмотрел на ветеринара, – НЕТ, ты не понимаешь, о чем говоришь! Она просто устала и ослабла! А ты не пошевелил и пальцем, чтобы помочь ей!
Теперь глаза Эдварда были полны слез, и я почувствовала, что тоже плачу, просто глядя на него.
– Потому что она не может ЗАРАБОТАТЬ денег для ЕБАНОГО РОДЕО! – крикнул Эдвард и швырнул его чемоданчик с такой силой, что тот пролетел через все помещение и ударился о противоположную стену загона.
– Это все из-за ДЕНЕГ, да, ты, ебаный УБЛЮДОК? – крикнул Эдвард, – Сколько же, блять, для ТЕБЯ СТОИТ жизнь?
– Энтони,… прекрати…, – попытался вмешаться Боб, но Эдвард набросился на него так же, как на ветеринара.
– Я позвоню отцу сегодня,… и он заплатит тебе, сколько захочешь, – сказал Эдвард, и мой рот открылся. Он не может этого сделать!
– Теперь ты можешь ей помочь? – он взглянул на ветеринара как на паразита, – Держу пари, что можешь.
– Конечно, если Вы не собираетесь принимать правду, – ветеринар пожал плечами, – Есть кое-что, чем Вы можете облегчить ее боль,… облегчить и смягчить ее кончину. Но это не прекратит агонию этой лошади,… это не излечит ничего. Порой случается чудо,… порой, но не факт, что это произойдет. Из-за того что ВЫ не хотите смириться с обстоятельствами, это бедное животное будет мучиться и дальше.
– Я не услышал из твоего рта НИ ОДНОГО медицинского термина, – проскрежетал Эдвард сквозь зубы, – У тебя вообще есть лицензия?
Теперь пришла очередь ветеринара злиться и обижаться.
– Боб…, – ветеринар взглянул на него, игнорируя злобный взгляд Эдварда, – Обычно я имею дело с ТОБОЙ. Эту лошадь нужно усыпить. Если этого не сделать, она будет жить, испытывая постоянную боль. Я могу сделать это сейчас. Всего два укола: первый – чтобы она потеряла сознание… и второй – чтобы она сразу после этого умерла. Сто пятьдесят долларов… вместо нескольких тысяч, чтобы оттянуть ее неминуемый конец.