Красная дверь
Шрифт:
— Не знаете, для какого именно миссионерского общества?
— Кажется, в Оксфорде.
— Не в Кенте?
— Нет, я уверен, что в Оксфорде. У них есть миссии среди эскимосов.
Тупик. Косвенная улика, не позволяющая узнать, была ли она той женщиной, о которой говорила почтмейстерша. Закончив ланч, Ратлидж поехал в Шафтсбери и навел справки на почте. Но все, что могла сообщить ему тамошняя почтмейстерша, было то, что мисс Престон время от времени отправляла и получала письма, хотя она не помнит имени Питер Теллер.
— Ее я помню только потому,
Когда Ратлидж подошел к двери, она добавила:
— Еще кое-что. Алиса однажды сказала мне, что была няней в семье Эвелин Дарли. Моя мать помнила Эвелин и ее сестру-близнеца. Она говорила, что они были самыми хорошенькими девушками, каких мать когда-либо видела. Я спросила Алису, правда ли это, и она ответила, что да.
Ратлидж недоверчиво уставился на нее, потом улыбнулся и поблагодарил.
Это была связь, на которую он надеялся и которую едва не упустил.
Сестрой-близнецом Эвелин Дарли была бабушка Теллеров.
Питер Теллер платил Алисе Престон, некогда няне его двоюродной бабушки Эвелин, давно удалившейся в Седли, за роль посредника, чтобы Флоренс Теллер никогда не писала ему прямо в полк. А его письма к ней никогда не сообщали, был он в отпуске или в армии. Он говорил ей, согласно сообщению почтмейстерши в Тилуолде, что это был самый безопасный и надежный способ связи с ним.
А когда Алиса Престон летом 1918 года умерла, Питер позволил своей единственной связи с Флоренс умереть вместе с ней.
Лейтенант Теллер никогда не вернулся с войны.
Ратлидж отправился на поиски телефона.
Из отельного холла он попросил соединить его с Ярдом. Когда Гибсон подошел к телефону, Ратлидж спросил, есть ли новости о некоем лейтенанте Бэрроузе, о котором ему рассказала Сюзанна Теллер.
— Это правда — он погиб на войне. Единственный сын. Овдовевшая мать живет в Вустере, неподалеку от Милтон-Роуд. Семья имеет хорошие связи в армии и политике. Я также запрашивал армию о другом Питере Теллере. Они проверили полк, где служил капитан Теллер, и больше не нашли никого с такой фамилией в течение целого поколения.
— Есть основания полагать, что появление вдовы расстроило семью Бэрроуз?
— Это интересный момент, сэр. Лейтенант женился во время последнего отпуска и оставил вдову. Детей нет. Она снова вышла замуж и теперь живет в Шотландии.
«Это ничего не значит, — сказал Хэмиш. — Флоренс не знала, как найти семью ее мужа».
Но Ратлидж был готов ко всему. Он поблагодарил Гибсона и положил трубку.
«Это ничего не значит», — повторил Хэмиш.
— Для Сюзанны Теллер было достаточно важно привлечь к этому мое внимание.
«Да, с помощью лжи. Чтобы сбить тебя со следа ее мужа».
Ратлидж поехал в Вустер, готовый закончить охоту. Но это был последний из остающихся вопросов, и он предпочитал не рисковать.
Дом, где жила семья Бэрроуз, находился на южной окраине Вустера, с видом на реку. Это было большое поместье в стороне от дороги. Сам дом был из того же камня, что и знаменитый собор, с белыми
20
Нептун — в римской мифологии бог морей и океанов.
По возрасту фонтана Ратлидж определил, что его, видимо, привезли с континента поколение тому назад.
Глициния оплетала стену одного крыла дома, а вьющиеся розы оттеняли каменную кладку с противоположной стороны.
Когда Ратлидж поднял дверной молоток, он услышал, как стук отозвался в доме эхом, и решил, что летом там никого нет. Но горничная в черном открыла ему дверь, и он попросил о разговоре с миссис Симмонс.
Она спросила, в чем состоит его дело, и он назвал себя.
Вскоре горничная вернулась и проводила его в гостиную с окнами, обращенными к кустарнику, где его приветствовала женщина лет шестидесяти пяти. Ее седеющие волосы были причесаны в старинном стиле; одежда также выглядела старомодной. Но голубые глаза были пронизывающими и настороженными.
— Что привело Ярд в мой дом? — спросила она, пригласив его сесть.
— Возможно, погоня за тенью, — улыбнулся Ратлидж. — Мне сказали, что ваш сын Томас погиб на войне.
— Да. И его многообещающее будущее погибло вместе с ним. Очень жаль. Это имеет отношение к Томасу? Не понимаю почему.
— Кажется, его вдова снова вышла замуж и живет в Шотландии?
— Да, Элизабет была милой девушкой. Отличная пара. Мой муж и я были очень довольны.
— Не могли бы вы сказать мне, где был ваш сын в 1902 году? Простите, что не называю месяц. Думаю, это было летом.
— В 1902-м? — Женщина улыбнулась. — Это очень легко. Он заболел ревматической лихорадкой и чуть не умер. Выжил чудом. С нами он пробыл еще почти пятнадцать лет. Доктор предупреждал нас, что могут быть последствия, но, слава богу, он полностью выздоровел, и ему не терпелось присоединиться к своему полку.
— Он ходил пешком, чтобы восстановить силы? Например, в Ланкашире, который не так холмист, как Озерный край или Дербишир. Или, возможно, он ездил на море в Моркэмб?
— Вряд ли кто-то из нашей семьи когда-либо бывал в Моркэмбе. Начинаю думать, что вы нашли не тех Бэрроузов, инспектор.
— Мы пытаемся найти кого-нибудь, кто мог быть в этих местах в 1902 и 1903 годах.
— Это не мог быть наш Томас. Несколько недель он очень болел, а потом медленно поправлялся. Пешие туры были для него невозможны. — Она нахмурилась. — Я всегда чувствовала — Томас знал, что жить ему недолго. Он с такой энергией цеплялся за жизнь. Меня удивило, что его полк позволил ему отплыть с ними в Индию. Но конечно, длительное морское путешествие было полезно для него.
Ратлидж не намеревался называть имена, но у него не оставалось выбора.