Красная королева
Шрифт:
— Да, ваше кор-ролевское величество. Это истинно импер-раторский цвет. Для всех девушек вы будете олицетвор-рять высшую власть. Вы же знаете, что одна из пр-ричин, по котор-рой мы оказались в Луар-роне — это ваше имя в нар-роде?
— Имя в народе? — я не слишком поняла высказывание и с интересом посмотрела на Туун.
— Да. Вас называют Кр-расная кор-ролева. Когда р-решался вопр-рос о поездке, мой дядя импер-ратор Исминор-ри сказал так: «Пусть этой стр-раной пр-равила женщина, но собственный нар-род пр-ризнал ее великой! Наши купцы доносили, что смер-рды зовут пр-равительницу
— Вы хотите сказать, принцесса, что красный носит только император? Но я сама видела красный шейный платок у синтайского купца.
— Маленькую деталь в одежде может носить только тот, в ком есть хоть капля благор-родной кр-рови. Значит, у купца есть благор-родная р-родня. Возможно, он сын младшей наложницы благор-родного господина. Если смер-рд наденет кр-расное, его казнят. И только импер-ратор может носить полный костюм божественного цвета.
— А если бы меня не так называли в народе?
— Ваше имя не является единственной пр-ричиной, ваше величество. Но если бы цвет был др-ругим… Напр-ример-р ор-ранжевым, это сочли бы очень дур-рным знаком. Ор-ранжевый — цвет безумия.
Про то, что меня называют Красной королевой, я, разумеется, прекрасно знала, но особого внимания не обращала. Это имя прилипло ко мне после принятия присяги. Однако сейчас меня позабавила ситуация. Когда я принимала присягу подданных как регент, этот цвет был цветом вызова. Цветом нарушения традиций. Практически цветом скандала. Кто бы мог подумать, что именно эта мелкая деталь сыграет свою роль в дальнейшей судьбе королевства!
Я не стала ничего объяснять принцессе Туун. Напротив, для нас очень кстати оказалось столь суеверное отношение к этой детали. Ну и кроме, того, в нашей религии, которой я официально придерживалась, тоже присутствовала масса всевозможных нелепостей и нестыковок. Так что грех насмехаться над чужими богами.
Юная Минам, переходя в другую веру, получила имя Мириам. Ее матерью-восприемницей стала мадам Вербент. Хотя особых торжеств не готовилось, тем не менее это событие вылилось в небольшой праздник. Чуть сумбурный и бестолковый, но, безусловно, народный.
Все время присутствия у нас синтайских девиц ушло на то, чтобы подготовить горожан к будущей экзотической королеве. Пастыри в храмах рассуждали о том, как прекрасна и истинна наша вера и что заезжие гостьи расположены к принятию таинств всей душой. В этих речах категорически запрещено было произносить по отношению к синтайкам слова «еретичка», «безбожницы» и «заблудшие». Разрешено было только аккуратное и нейтральное «иноверка».
По улицам столицы, как и обычно, бегали мальчишки, за медную монету распевающие куплеты желающим. Ведомство графа Тауффе прекрасно потрудилось. Уж не знаю, нашелся ли у них свой спец или наняли уличного поэта, но песенки о красоте иноземных принцесс вызывали у горожан добрую улыбку, у женщин — желание полюбоваться на туалеты иноземок. Именно поэтому, когда гостьи покидали храм, их встречала толпа горожан с огромными охапками первоцветов. Эти нежные цветы женщины и мальчишки щедро и радостно кидали девушкам под ноги.
Я присутствовала на обряде в качестве представителя официальной власти, как самая высокопоставленная особа королевской семьи. Самой стать матерью-восприемницей принцессы мне мешала уже наша религия. При таком раскладе считалось бы, что Алекс становится духовным братом Мириам, и брак между ними невозможен.
В день отъезда девушек пришло официальное подтверждение брака госпожи Юан и наследного принца. В этом письме Минам именовали «царевной». В Луароне госпожа Мириам стали титуловать «принцессой».
Каждая из отъезжающих девушек сочла необходимым сделать новой принцессе подарок. И эти подарки сказали мне о многом. Майо Цин-Фей преподнесла кольцо с зеленым нефритом. Звучит вроде бы неплохо, особенно если учесть, что нефрит считается камнем здоровья.
— Чтобы камень пр-ринес тебе здор-ровье, у него должна быть достойная опр-рава. И сам он должен быть густого цвета. Нефр-рит опасен, если он светлый, почти белый. Такой камень будет тянуть здоровье. Это кольцо можно было бы пр-реподнести купеческой дочер-ри. Пр-ринцесса Майо сообщила своим подар-рком, что не считает пр-ринцессу Мир-риам р-равной себе, — Туун любезно взялась посвятить меня в некоторые тонкости.
— Вы расскажете мне, принцесса, что значат другие дары?
— Р-разумеется, ваше величество.
Сама Туун подарила Мириам роскошный гребень с сочными рубинами. Такой подарок со стороны принцессы как раз и являлся подтверждением принятия нового статуса Мириам. Остальные подношения в целом говорили о том, что новое положение будущей жены Алекса принято во внимание.
Все эти синтайские тонкости были несколько сложноваты для меня, и радовало только одно: когда я попросила сына дать оценку подаркам, он подтвердил каждое слово принцессы Туун. Это значило, что ни она не пыталась хитрить со мной, ни сын мой даром времени не терял и о стране своей будущей жены знал достаточно много.
— В целом, мама, расстраиваться не стоит. Я бы даже не обделял Майо Цин-Фей ответным подарком. Она урожденная принцесса, но она не сможет выйти замуж за императора: он ее брат по отцу. Наследник Линзяо достаточно молод и крепок здоровьем и будет править много лет. Значит, нового императора не будет. Так что госпожа Майо никогда не станет императрицей.
— Алекс, все равно эта девица сохранила обиду. Я думаю, при любом раскладе ее муж будет занимать высокий пост, и у нее будет возможность по мелочам пакостить нам. Мне это решительно не нравится.
— Тогда, мама, стоит сделать так: все девушки получат равноценные дары, кроме двух принцесс. Госпожа Майо увезет с собой простецкую безделушку, а вот госпожу Туун стоит наградить от души. Это даст возможность синтайцам понять, кто желанный гость в Луароне, с кем мы захотим поддерживать дружеские отношения.
— Это может сказаться на дальнейшей судьбе Майо.
— Может… Только она не дала себе труда пойти нам навстречу. Так что не вижу смысла хоть как-то поддерживать ее. Иногда, мама, даже в дипломатических отношениях нужна честность, — улыбнулся сын. — Я не желаю зла принцессе Майо, но и не заинтересован в удачной её судьбе.