Красная королева
Шрифт:
Мне не видно было лица сына, но я сильно подозревала, что он весьма расстроен этим зрелищем. Думаю, все девушки достаточно молоды и здоровы, чтобы родить наследника. Но, увы, по нашим меркам они некрасивы. Не уродливы: в них нет ничего отталкивающего. Просто коренастые, почти прямоугольные фигуры, не имеющие различия между размерами груди, талии и бедер. Широкие круглые лица с ярко насурьмленными бровями и зачерненными веками, только подчеркивающими очень узкие глаза. Так выглядели две «тсаревны».
А вот среди шести других девушек, менее родовитых, четыре выглядели пусть и экзотично, но весьма миловидно. Подозреваю, что их матери не были синтайками и имели достаточно европейскую внешность. Надеюсь
Первые две недели девиц возили по столице, показывая им все, что они выразили желание посмотреть. Особо много восторгов вызвал столичный порт, где как раз в это время собиралась очередная экспедиция в Александрию. Провожатые сообщили, что, несмотря на внешнюю сдержанность и воспитание, девицы так долго не хотели покидать порт еще и потому, что никогда раньше не видели моря. Прокатили их и по столичным лавкам, дав возможность накупить все, что захотели.
Уже с этого момента стали видны некоторые различия. В порту охали и ахали все. Но только две из них заинтересовались страной, в которую уплывают корабли, и по дороге расспрашивали приставленных к ним фрейлин об Александрии. В лавках девушки тоже вели себя по-разному. Обе «тсаревны» садились и требовали подносить к себе понравившиеся им товары. В общем-то, никто не возражал, и купцы были с ними весьма любезны. Но когда одной из них торговец отказался сбавить цену, она дала ему пощечину.
Разумеется, после отъезда девиц из лавки с торговцем провели беседу люди графа де Тауффе и, оставив ему для залечивания самолюбия три золотых, очень вежливо попросили не делать этот нелепый эпизод достоянием гласности. Не то чтобы наши дворяне всегда вели себя в лавках как ангелы Божьи. Конечно, нет. Но одно дело получить оплеуху от пьяного барона, пусть противного, но все-таки своего, и совсем другое — от какой-то пришлой девки, которая и мордой не вышла, и говорит так, что поймешь с трудом, и молится непонятно кому, да еще и в королевы метит!
Так что за всеми передвижениями гостий тщательно следили и, случись нужда, сглаживали неприятные ситуации.
Именно поэтому я узнала, что «тсаревна» Майо Цин-фей вместе с тремя другими девушками выразила желание посетить один из Домов Инвалидов и даже пожертвовала некоторую сумму. Хороший жест, говорящий о том, что она знает пользу благотворительности и думает не только о королевских привилегиях, но и понимает обязанности.
Однако пусть фрейлины, сопровождавшие их, и не знали синтайского, его вполне прилично понимал один из сопровождавших их охранников. И то, что говорила «тсаревна» на синтайском своим молчаливым спутницам, мне донесли в тот же вечер.
«…а также насмехалась над одним из калек. У старика отсутствуют обе кисти рук и нет одного глаза. Она называла его цзянши. Так обозначают в Шо-Син-Тае оживших мертвецов…»
В общем, первые впечатления были не самые радостные. Потом выяснилась забавная деталь. Поскольку список мест для посещения девушкам предоставили довольно большой, то фрейлины сперва не могли понять, почему практически нет споров между ними. Все оказалось достаточно просто: список взяла старшая по чину «тсаревна» Майо Цин-фей. Вторая девица, Туун Цин-фей, пробовала слегка поскандалить, но была «послана» далеко. Так что все лавки, порт и Дом Инвалидов — это был выбор старшей.
Меня не радовал такой вариант, и я распорядилась продублировать список еще в семи экземплярах. Это давало возможность каждой из них выбрать места для посещения по своему вкусу. Где возможно, девушек объединяли по двое-трое, но очень часто они выбирались и поодиночке. Так что через неделю я обратила внимание на леди Минам Тан-фан.
Девушка выбрала
Лакеи докладывали, что леди Минам ежедневно уделяет около полутора часов тренировкам: она привезла с собой мишень и набор метательных лезвий. Кроме того, до завтрака девушка делает то, что называется зарядкой. Для нашей прислуги это было нечто настолько экзотическое, что они не могли не обратить на это внимание.
Лакей, прикрепленный к ее покоям, доложил графу де Тауффе:
— Я, ваше сиятельство, сам-то в ихней стране не был. А вот дядька у меня — купец не из последних. Когда сиротой малым остался, он меня в дом взял. И очень настаивал, чтобы я язык учил: он с синтайцами дела вел. Даже садовником синтайца нанял. Вот этот Тай-унц, садовник, то есть меня и учил по-ихнему говорить. Писать я так и не обучился, знаю только, как самые простые закорюки опознать. Но учиться мне нравилось, и про страну я много что выспрашивал. Слыхал, что есть у них такие, навроде бы как у нас, обители при монастырях. И каждая своему мастерству обучает. Где-то воинов, а где-то писцов. И слыхал, что вроде как есть и для баб такие обители. Слыхал, но не верил. Думал: шуткует старый Тай-унц надо мной. Вот леди эта из такой обители. Называется «Обитель белых теней».
— Откуда знаешь?
— Так спросил у нее. Дескать, не извольте серчать, леди-госпожа, а только где же вас таким штучкам интересным обучали? Она сама и сказала, ваше сиятельство.
Глава 36
О синтайских обителях почти не было упоминаний в докладах графа Тауффе. И это был не его, а скорее мой косяк. Граф не уделил должного внимания обителям в силу инертности мышления. Для него эти самые обители — полный аналог местных монастырей. Додуматься до того, что религия в таких заведениях может стоять даже не на втором, а на десятом месте и, по сути, обитель является школой, граф не смог. Сильно винить его за это я не стану, но поговорить придется.
За последующие четыре дня опросили всех, до кого смогли добраться сотрудники графа: купцов, бывавших на территории Шо-Син-Тая, их охрану и возчиков, всех синтайцев, которые решили искать удачи на чужой стороне и перебрались в Сольгетто. Понятно, что информации добыли крохи от пары десятков садовников, трёх аптекарей, торгующих синтайскими травами и лекарствами, и двух трактирщиков, из тех, что смогли удержаться и пустить корни в столице. Все они были не самые информированные люди. Так что сведения об обители Белых Теней у меня были скорее на уровне домыслов и сплетен.
Присутствовал в этой истории еще один неловкий момент. Я никому не могла объяснить напрямую, откуда я знаю, что такое обитель. Я всегда тщательно следила за выдаваемой мной информацией, чтобы не казаться слишком знающей и не попасть под подозрение.
Разумеется, сразу по прибытии принцесс мы слегка обсуждали первые впечатления с сыном. Однако это была достаточно легкая беседа, а не полноценное совещание. Слегка расстроенный Алекс, стараясь скрыть разочарование, говорил:
— Ну конечно, они обе не красавицы… Но если девушка окажется достаточно умна и будет хорошим собеседником… Или же, напротив, захочет быть просто матерью детей, то все у нас может сложиться. В конце концов, мама, не ради красоты будущей жены мы затеяли это все.