Красная лента
Шрифт:
— Старовата? — спросил Миллер, не веря своим ушам.
— Мне двадцать два, — сказала она. — Поверьте, если речь идет о фигурном катании на Олимпийских играх, то это уже немного не тот возраст. Если все будет идти так, как сейчас, я в конце концов стану тренером или еще кем-то в этом роде. Но я все равно на льду почти каждый день. Нужно очень сильно хотеть этого, чтобы катание стало стилем жизни.
— Я хотел спросить об одиннадцатом числе, — сказал Миллер. — О прошлой субботе.
— Да, пожалуйста.
— Мне интересно,
— В прошлую субботу я не занималась.
Миллер нахмурился.
— Вы не занимались?
— Нет, не в прошлую субботу. В прошлую субботу мы втроем пошли на День ветеранов. Там, где живет мама, проводили поминальную службу, и мы должны были присутствовать. Мой дедушка, отец мамы, погиб во Вьетнаме, когда маме было тринадцать или четырнадцать лет. Каждый год мы должны ехать в церковь, а потом проводить целый день с бабушкой. Сидеть за столом, смотреть фотографии и все такое. Это очень грустно, понимаете? Бабушка, она сейчас очень старая, так больше никогда и не вышла замуж. Она постоянно рассказывает о том, каким был ее муж. Она, похоже, немного тронулась. Понимаете, о чем я?
Миллер глубоко вздохнул. Он чувствовал присутствие Роса рядом. Роби солгал им. Просто взял и солгал в лицо. Он сказал, что был где-то, хотя на самом деле его там не было. Он сообщил о своем местонахождении во время убийства Кэтрин Шеридан, и эта информация оказалась ложной.
— Вы уверены? — спросил Миллер.
— В чем? Что моя бабуля помешалась?
Миллер пытался сдержаться, старался не показывать беспокойства, демонстрировать неспешную безмятежность.
— Нет, в том, где вы были в прошлую субботу.
— Конечно, уверена. Это же был День ветеранов, верно? Прошлая суббота. Я провела весь день с родителями. Они не рассказали бабушке, что разводятся. Они ни слова не сказали, потому что она… ну вы поняли. У нее бы удар случился или еще что. Мы провели весь день вместе. С утра церковь, потом мы поехали к бабушке в Манассас. Мы вернулись в начале девятого вечера. Я запомнила, потому что хотела посмотреть что-то по телевизору, а когда вернулась, передача почти закончилась.
— Хорошо, Сара, очень хорошо. Спасибо большое за помощь.
— А почему вас интересовало, где я была? Почему это так важно?
— Нам просто нужно было выяснить, где вы были.
Сара нахмурилась.
— Эй, да ладно вам! Так нечестно. Вы не можете просто прийти, спросить, где я была, и уйти. Это неправильно. Что происходит? Кто-то сказал, что я была в другом месте? У меня неприятности?
Миллер покачал головой.
— Нет, у вас нет неприятностей. И никто не говорил, что вы были в тот день в другом месте. Кое-кто сказал, что видел вас в Брентвуде, вот и все.
— Это был Джон?
Миллер замер.
— Джон Роби, верно? Он сказал, что был на катке в прошлую субботу?
— Да, все верно.
— И теперь он в дерьме? Он что-то натворил? В этом все дело? Он сказал, что был в Брентвуде, и я только что поломала его алиби?
Миллеру хотелось рассмеяться, перевести все в шутку. Она попала в самую точку, но не понимала важности того, что сделала.
— Вы знаете Джона Роби? — спросил Миллер.
Сара покачала головой.
— Я бы так не сказала. Мой тренер знаком с ним. Пер Амундсен. Ну, раньше он не был моим тренером, меня тренировал другой человек — Патрик Суини. Он был отличным парнем, просто лапочка. Ну и крутой, как настоящий тренер. Он был молодец. Он умер. Пер был его помощником, а потом стал моим тренером. Короче говоря, Джон знал Патрика. Я думаю, они были старыми приятелями. Они общались. Джон приходил к Патрику, и так я с ним познакомилась. Но это шапочное знакомство. Я его, считай, не знаю. Он приходит на каток и садится сзади. Там есть места, и родители могут прийти, посидеть и посмотреть, как проходит тренировка. В общем, Джон приходит каждую вторую субботу и смотрит, как я занимаюсь. Ему нравится связка с Эдит Пиаф.
— Извините, не понял.
— Есть такая связка, которую я исполняю. Мы используем для сопровождения песню Эдит Пиаф. Джон сказал, что стоит использовать ее, когда я поеду на отбор в олимпийскую сборную в феврале следующего года.
— Но он сказал это не в прошлую субботу?
Сара Бишоп покачала головой.
— Нет, не в прошлую субботу. Если у Джона будут неприятности, потому что я была его алиби, пожалуйста, извинитесь перед ним от моего имени.
— Хорошо, — успокоил ее Миллер. — Ничего страшного. Вы нам очень помогли, большое спасибо.
— Произошло что-то плохое? — спросила Сара.
— Я не могу ничего вам рассказать, Сара. Извините. Это наша работа. Мы сталкиваемся с вопросом и должны дать на него ответ. В девяти случаях из десяти он ничего не значит.
— Вы знаете, он очень умный. Он профессор в колледже. Книжки пишет и все такое. Пер мне рассказывал. Джон ничего не рассказывал. Он не такой человек, чтобы рассказывать о себе.
— Что вы имеете в виду?
— Ну, знаете, он очень тихий. Его редко разговоришь, но если он все-таки начинает говорить, то не о себе, а о собеседнике.
Миллер нахмурился.
— Вы встречали когда-нибудь таких людей? Какими бы необыкновенными они ни были, тебе кажется, что в разговоре с ними важен именно ты. Одна моя подруга когда-то познакомилась с Джоном Траволтой. Она сказала, что он очень милый, приятный парень. Все время, пока они разговаривали, он только тем и занимался, что расспрашивал о ее жизни, чем она занимается, нравится ли ей фигурное катание. Ему было просто интересно. Весь разговор касался только ее, словно он был никем. В общем, Джон Роби такой же. Мне кажется, он незаурядный человек, но по тому, как он говорит и ведет себя, этого не скажешь.