Красная перчатка
Шрифт:
Путь к Бресту не изобиловал приключениями. Лишь однажды, когда они вошли в Ла-Манш, за «Сен-Мишелем» погнался английский капер. Увидев на мачте флаг с лилиями, англичане поняли, что перед ними — не безобидная овечка, а зубастый волк — военный корабль короля Филиппа. Они быстро сменили курс и исчезли в серо-голубой дали. Жерар де Вьенн не стал устраивать погоню: когда имеешь в руках синицу, лучше оставить в покое журавля в небе. Он очень хотел благополучно и побыстрее доставить деньги, полученные от рыцаря Готье де Брисэя, своей семье, а в сражении с пиратами,
К брестской гавани «Сен-Мишель» подошел в вечерний час. Она оказалась очень удобной; с юга и с севера ее прикрывали два полуострова, а шесть рукавов залива будто специально были созданы природой для якорных стоянок судов разного типа — от крохотных рыбацких посудин до огромных грузовых нефов. В залив несла свои воды река Пенфелд, берега которой поросли кудрявыми деревьями. Вечернее солнце ярко высветило стены и башни крепости, окрасив их в нежно-розовые пастельные тона, поэтому они казались веселыми, праздничными. «Это добрый знак», — немного приободрившись, подумал Вышеня.
Он ждал встречи с Бретанью с невольной дрожью. Что ждет его на чужой земле? Сможет ли он сойти за чистокровного бретонца? Одно дело — притворяться бретонским рыцарем в Любеке, а другое — жить в самой Бретани. Вышеня сомневался, что хорошо усвоил бретонский язык, хотя, опытный в таких вопросах, мессир Реджинальд успокаивал его: если человек долго находится в чужих землях, то приобретает акцент. Но самым скверным происшествием могла стать встреча с людьми, знавшими настоящего Готье де Брисэя, ведь вряд ли мессир Реджинальд предполагал, что Вышеня в конечном итоге очутится в Бретани…
Комендант Бреста, мессир Эрве де Леон, которому капитан «Сен-Мишеля» представил спасенного рыцаря, оказался очень строгим и придирчивым. Он внимательно изучил документы Вышени, полученные им от храмовников, что-то буркнул себе под нос и сухо сказал:
— Вам придется какое-то время пожить в Бресте, пока мы не утрясем кое-какие формальности. Для вас будет лучше, если вы поселитесь в замке. Времена неспокойные, в округе водятся разбойники, а в городе полно дезертиров, наглых нищих и больных. Недолго и заразиться какой-нибудь гадостью или быть прирезанным в темном углу.
— Благодарю, мессир, за заботу, — ответил Вышеня. — Я непременно воспользуюсь вашим советом. К тому же я никуда не тороплюсь. Хочу отдохнуть от тягот и опасностей, которые мне довелось испытать. А где же лучше это сделать, как не за стенами такого сильного замка, как Брест?
На том они и расстались. Недоверчивость коменданта Бреста поселила в душе юноши тревогу. Похоже, его не оставят без присмотра. Неужели в документах что-то не так? Хорошо, что они вообще остались невредимы. Документы лежали в поясной сумке, на которую пираты не обратили внимания, так как денег в ней не было.
Тем не менее уйти прямо сейчас из Бреста равнялось бы бегству. Знать бы, куда… Однако тогда его начнут ловить по всей Бретани — как вражеского лазутчика. Вышеня тяжело вздохнул и решил — будь что будет! Придется какое-то время пожить в Бресте. По здравому размышлению,
Когда «Сен-Мишель» причалил, Вышеня увидел, что и стены замка, и деревянный палисад вокруг него, и некоторые городские дома изрядно разрушены. Наверное, здесь совсем недавно шли военные действия, так что мессиру Эрве де Леону есть чем заниматься.
Вышене с Истомой выделили небольшое, скудно обставленное помещение в одной из башен замка. Оно обладало лишь одним достоинством — за него не нужно было платить. Ваганту не разрешили остаться вместе с рыцарем и его оруженосцем, и пришлось бедняге Клаусу искать постоялый двор в городе. Но он не унывал, тем более что расходы по его содержанию взял на себя Вышеня.
Как и предполагалось, комендант не оставил рыцаря Готье де Брисэя без тайного надзора, хотя в город выходить ему не запрещалось. Вскоре еще тот хитрец Истома вычислил скверно одетого малого, придурковатого на вид, который ходил за ними как привязанный. Это обстоятельство несколько напрягало — из-за слежки Вышеня не мог обратиться к тайному казначею тамплиеров. Конечно, денег у него было вполне достаточно, чтобы жить припеваючи и содержать двух нахлебников в лице Истомы и Клауса хоть целый год. Но он хотел покинуть владения подозрительного мессира Эрве де Леона как можно скорее, чтобы затеряться если не в Бретани, то во Франции.
— Делов-то… — равнодушно ответил Истома, когда Вышеня сказал, что тайный соглядатай действует ему на нервы. — Чик ножичком по горлу — и в реку. Тока прикажи, боярин.
— Сколько раз говорил тебе, не боярин, а мессир! — взвился Вышеня. — Ты што, дурак?! Мы, чай, не в Новгороде. Одно неосторожное словцо — и нас потащат на виселицу как шпионов — время-то неспокойное. Или колесуют, как разбойников. Но прежде будут пытать. Тебе хочется, чтобы твою живую плоть рвали щипцами?
— Упаси Господь! — Истома перекрестился, причем дважды: первый раз — по православному обряду, а второй, спохватившись, — по католическому, как приказывал Вышеня. — Прости, хозяин! Пардон — мессир. Ужо еного мне совсем не хотелось бы. Лучше сразу каюк.
— То-то же…
Тем не менее с этим положением нужно было что-то делать. Прежде требовалось усыпить бдительность соглядатая, который, как оказалось, обладал удивительным свойством исчезать, словно нечистый дух, прямо на глазах. Не будь востроглазого Истомы, — холоп сам был еще тот жох — Вышеня точно не заметил бы серого, невзрачного малого. Поэтому рыцарь Готье де Брисэй и его оруженосец часами болтались по городу и по берегу реки, с интересом рассматривая одно— и двухэтажные домики, старинную церковь, корабли в гавани, любовались природой, а когда приходило обеденное время, спешили на постоялый двор, где находилась таверна «Сосновая шишка». Там их уже ждал Клаус, и они начинали бражничать — до позднего вечера.