Красная планета. Звездный зверь (сборник)
Шрифт:
Мальчики сидели, ждали и смотрели на шмыгающих мимо них жуков-вертунов. Один задержался у колена Джима – трехногая козявка не больше дюйма ростом. Похоже было, что он изучает новый объект. Джим тронул его пальцем, жучок растопырил ножки и вихрем умчался прочь. Быть настороже не было необходимости: водоискалки не подходят близко к марсианским поселениям. Оставалось только ждать.
Примерно через полчаса вернулся их марсианин – по крайней мере, марсианин такого же роста. Виллиса с ним не было, и у Джима вытянулось лицо. Марсианин пригласил их следовать за ним, поставив в начале фразы символ вопроса.
– Ну
– Идем. Скажи ему.
Фрэнк перевел, и все трое стали спускаться. Марсианин положил свои большие ладони мальчикам на плечи и так вел их, потом остановился и взял их на руки. На этот раз они не возражали.
В туннеле было светло как днем, хотя они и спустились на несколько сот ярдов под землю. Дневной свет шел отовсюду, но главным образом с потолка. Туннель по человеческим меркам был высоким, по марсианским – в самый раз. Им встречались другие туземцы. Тех, кто шевелился, их знакомый приветствовал, а застывших в характерной позе транса обходил молча.
В одном месте их проводник перешагнул через шар футов трех в диаметре. Джим сначала не понял, что это такое, потом сообразил и был поражен. Вывернув шею, он оглянулся. Такого не могло быть – и все же это было!
Перед ним было то, что нечасто доводится видеть человеку и что ни один человек не стремится увидеть. Это был марсианин, свернувшийся в шар. Ладони закрывали все, кроме круглой спины. Марсиане, современные, цивилизованные марсиане не впадают в зимнюю спячку, но их предкам в какую-то отдаленную эпоху это, должно быть, было свойственно: любой марсианин устроен так, что способен принять вот такую сферическую форму, сохраняющую тепло и влажность тела. Если пожелает.
Но такое желание приходит нечасто.
Для марсианина такая поза означает то же, что для землянина вызов на дуэль. Он прибегает к ней только тогда, когда оскорблен до глубины души. Поза гласит: я отрекаюсь от вас, я ухожу из вашего мира, я отрицаю ваше существование.
Первые земляне, прибывшие на Марс, не понимали этого и по незнанию местных обычаев часто оскорбляли чувства марсиан. Это на много лет задержало колонизацию Марса человеком. Самые искусные дипломаты и семантики Земли с трудом смогли исправить вред, нанесенный по недомыслию. Джим смотрел, не веря своим глазам, на удалившегося от мира марсианина и думал: что же могло заставить его поступить так по отношению ко всему городу? Джиму вспомнилась одна страшная история, которую рассказывал доктор Макрей о второй экспедиции на Марс.
– …И тут этот дурак набитый, – говорил доктор, – он был лейтенантом медицинской службы, как ни стыдно в этом сознаться, этот идиот хватает беднягу за руки и пытается развернуть его. Вот тогда это и случилось.
– Что случилось? – спросил Джим.
– Он исчез.
– Марсианин?
– Нет, офицер.
– Как это исчез?
– Ты меня не спрашивай, меня там не было. Свидетели, их было четверо, показали под присягой, что он там был, а потом его не стало. Будто наткнулся на буджума. [18]
18
Персонаж поэмы Льюиса Кэрролла «Охота на Снарка».
– Что за «буджум»?
– Нынешних
– Но каким образом он исчез?
– Не спрашивай. Назови это массовым гипнозом, если тебе от этого легче. Мне, например, легче, но ненамного. Все, что я могу сказать, – это что семь восьмых айсберга всегда скрыты от нас.
Джим никогда не видел айсберг, и ассоциация ничего ему не говорила. И ему отнюдь не стало легче, когда он увидел свернувшегося марсианина.
– Ты видел? – спросил Фрэнк.
– Лучше б я этого не видел, – ответил Джим. – Интересно, с чего это он?
– Может, он баллотировался в мэры и не прошел.
– Тут не над чем смеяться. Может, он… ш-ш!
Они приближались к другому марсианину, неподвижному, и вежливость обязывала хранить молчание.
Марсианин, который их нес, неожиданно повернул налево и вошел в зал. Здесь он опустил мальчиков на пол. Зал показался им огромным, но марсиане, должно быть, считали его как раз подходящим для небольшой вечеринки. Множество конструкций, которыми марсиане пользуются вместо стульев, были составлены в круг. Зал тоже был круглым, с куполом вверху. Казалось, что стоишь под открытым небом: на куполе был изображен марсианский небосвод, голубой на горизонте, выше переходящий в глубокую синеву, потом в пурпур, а в высшей точке купола пурпурно-черный с проглядывающими звездами. Миниатюрное солнце, совсем как настоящее, висело к западу от небесного меридиана. Благодаря какому-то хитрому трюку горизонт казался отдаленным. На северной стене был виден канал Оэроэ.
– Ух ты! – только и мог сказать Фрэнк, а Джима и на это не хватило.
Марсианин поставил их рядом с двумя «насестами», но мальчики не собирались на них садиться: на приставной лестнице сидеть и то удобнее. Марсианин посмотрел своими большими печальными глазами сначала на «насесты», потом на мальчиков и вышел из зала. Вскоре он вернулся в сопровождении еще двоих, все трое несли в руках охапки разноцветных тканей, которые сложили посреди комнаты. Первый марсианин поднял Джима и Фрэнка и осторожно опустил их в эту груду.
– По-моему, он предлагает нам присесть, – заметил Джим.
Материал оказался не тканью, а полотнищем вроде паутины, почти таким же мягким, но гораздо прочнее. Полотнища были окрашены во все цвета радуги, от пастельно-голубого до глубокого густо-красного цвета. Мальчики растянулись на них и ждали, что будет дальше.
Их знакомый устроился в одной из конструкций, двое других последовали его примеру. Все они молчали, а мальчики были не какие-нибудь туристы, они знали, что бесполезно пытаться торопить марсианина. Вскоре Джиму пришла в голову одна мысль. Чтобы проверить ее, он осторожно приподнял маску.
Фрэнк рявкнул:
– Ты чего это? Задохнуться решил?
Джим поднял маску на лоб:
– Порядок. Давление в норме.
– Быть не может. Мы же не проходили через шлюз.
– Ну как хочешь.
Видя, что Джим не синеет, не задыхается и не падает, обессилев, на пол, Фрэнк отважился последовать его примеру. Оказалось, что дышать можно. Правда, давление было ниже того, к которому он привык дома (жителю Земли показалось бы, что он попал в стратосферу), но для человека в состоянии покоя оно было достаточным.