Красное, белое и серо-буро-малиновое
Шрифт:
Зойка Три Стакана узнала Варвару Круглолицыну и долго расспрашивала её о том, как идут дела на фронтах Гражданской войны и что там на самом деле делает Камень: не скрывает ли он от Зойки Три Стакана какие-нибудь там штучки. Удовлетворив своё любопытство и убедившись, что Камень дерётся за революцию, не помышляя о женском вопросе, она спросила Варвару, чем вызван её визит в Глупов. Варя, сбиваясь и переходя время от времени на плач, рассказала, что знала о судьбе отца.
– Что ж я могу поделать, Варвара? Владимир Васильевич Викторов – министр Головотяпской
– Да какой же он враг? Он же врач! Он ведь и министром стал для того, чтобы лечить людей! Его стараниями были спасены не только белоглуповцы, но и рабочие, и крестьяне, многие узники Лизкиного режима были спасены именно его руками! Скольких глуповских задниц, выпоротых Лизкиными держимордами, он лично смазывал мазями собственного изготовления, спасая их от сепсиса! Он ведь давал клятву Гиппократа, когда получал диплом врача!
– Кому давал клятву? – переспросила, не разобрав, Зойка Три Стакана.
– Древнегреческий врач Гиппократ придумал такую клятву, в соответствии с которой каждый врач обязан лечить любого больного, даже врага, все свои силы и знания направлять на благо этого больного. Отец, давший эту клятву, выполнял её и при царе, и при первых днях советской власти в Глупове, и при Лизке. Он не помогал Лизке, а помогал больным – это же совсем разные вещи. К этому его обязывала данная им клятва
– Ну, если он такую клятву дал… – почесала макушку головы Зойка Три Стакана. – Приходи-ка ты завтра, а я поговорю со следователями, узнаю в каком состоянии дело, – может, чем и помогу.
Как только Варя покинула кабинет, Зойка Три Стакана сняла трубку телефона, энергично крутанула её и сказала в трубку:
– Матрёшкина!
Матрёшкин взял трубку.
– Слышь, Матрёшкин! Врача этого – Викторова, министра – ещё не расстреляли? Нет? Хорошо. Не расстреливай пока. Бери его дело и дуй ко мне.
Через пять минут Матрёшкин сидел у Зойки Три Стакана, которая листала уголовное дело бывшего министра Головотяпской Республики Викторова Владимира Васильевича. Врач сознался во всём.
– Слышь, Матрёшкин! Варя Круглолицына – оказывается, дочь этого Викторова. Просит не расстреливать его. Говорит, когда диплом врача получал, клятву давал этого, как его… Герократа! По этой клятве всех должен он лечить – и белых, и красных. Ты там того – исправь некоторые показания. Пусть на эти клятвы ссылается. И в организации пусть он будет не начальником штаба, как ты ему наказал написать, а врачом, который по клятве Герострата был принуждён работать в организации. Тогда мы ему расстрел на принудительные работы в госпитале заменим. Не возражаешь?
Матрёшкин не возражал, но попросил дать от реввоенсовета справку по существу вопроса. Зойка Три Стакана тут же написала на бланке реввоенсовета:
«Поскольку бывший министр Головотяпской Республики Викторов Владимир Васильевич давал ещё в дореволюционное время клятву Герострату, то все его действия на посту министра здравоохранения вызваны профессиональным интересом и этой клятвой. Контрреволюции в клятве нет.
Председатель Глуповского реввоенсовета З.А. Розенбам».
Матрёшкин, вернувшись в здание ЧК, вызвал к себе следователя, ведущего дело Викторова, и дал ему задание:
– Ты везде, где можно, допиши, что, мол, работал на Лизку потому, что давал клятву… – Тут Кузькин вытащил из кармана брюк листок от реввоенсовета. – Клятву Герострата, потому и вынужден был лечить всех при Лизке, чтобы клятву не нарушить. Понял?
– Понял!
Следователь прочитал справку реввоенсовета и подготовил как мог, заключение следствия. Удивительным и самым непостижимым образом название клятвы врачей всего мира было трансформировано ещё раз. В личном деле В.В. Викторова есть эта справка, поэтому мне остаётся только привести интересующий нашу историю текст:
«…следующее заключение.
Поскольку бывший министр здравоохранения Головотяпской Республики Викторов Владимир Васильевич ещё до революции был связан с революционными кругами врачей-большевиков-подпольщиков и лично давал клятву товарищу Гидростату, считать его работу в Головотяпской республике на благо делу революции, а его участие в контрреволюционной организации “Глуповские республиканцы” отводилась к лечению отдельных установленных личностей.
Следователь Б.В. Кошкин-Дралов».
Так Викторов был спасён от расстрела и направлен в Глуповский уездный госпиталь главврачом – на исправительные работы.
Стало очевидным, что одновременно быть предисполкома и заниматься созданием комбедов Кузькин не мог – из-за частых отъездов в деревни дела в исполкоме пробуксовывали. Надо было на должность председателя губернского совета выбрать кого-то другого. Но кого и как? Провести очередной съезд глуповских депутатов и позволить глуповцам самим выбрать председателя исполкома, то есть пустить всё на самотёк, Зойка Три Стакана не хотела. Не позволяла Зойке Три Стакана её революционная совесть в условиях диктатуры пролетариата (при отсутствии такового в Глупове) дать возможность крестьянским массам самим выбрать неизвестно кого на эту ключевую должность. Надо было передать власть в Советах проверенному, надёжному человеку, а таковых вокруг не было – все воевали на фронтах Гражданской войны.
В тяжёлых раздумьях по этому поводу Зойка Три Стакана проводила всё время, да придумать ничего не могла.
Во-первых, нужен свой человек, политически согласный с большевиками, а то попадётся какой-нибудь эсер или, чего хуже, меньшевик – не расхлебаешь потом. Вон Болтушкин, которого на съезде выбрали председателем Всеглуповского совета после расстрела Троцким Ситцева-Вражека, позволяет себе не только обсуждать выносимые партией (то есть Зойкой Три Стакана) законы на утверждение, но ещё и вносить в них недопустимые изменения!