Чтение онлайн

на главную

Жанры

Красное и белое. И серо-буро-малиновое
Шрифт:

После совещания Хренский вышел из здания Комитета, на виду у всех проходивших мимо глуповцев сел в автомобиль Ани-Анимикусова, и отправился на запад в сторону города Полоумнова.

Позднее советские историки в книжках по истории родного глуповского края писали, что он переоделся в женское платье и так бежал из Глупова. И хотя все глуповцы видели Хренского, уезжающего на автомобиле, они охотно подхватывали официальную версию и даже добавляли от себя уточняющие подробности в части цвета кружев на дамской шляпке, украшавшей голову Хренского. На такую версию изложения произошедшего учёных-историков наверняка натолкнули слова Зойки Три Стакана, когда она в деревне Отлив, собираясь на революцию, произнесла знаменитую фразу, затягивая ремень на своих штанах:

«В бабском пусть теперь Хренский бегает!» Вот и побежал по страницам советской истории бедный Хренский в женской одежде.

В полночь в соответствии с тщательно разработанным планом, из ресторана «Аврора» вышла группа шумящей молодёжи из числа переодетой в приличные одежды милиционеров и, подойдя к дверям бывшего губернаторского дома, достала бутылку игристого вина.

Каждый из молодых революционеров имел богатый опыт открывания бутылей с самогоном. Кто-то из тех, что постарше, помнил, как ещё до войны отцы открывали казённую водку. Но как выяснилось, никто из них никогда в жизни даже в глаза не видел игристого. Как её открыть никто не знал.

Грозный швейцар здания Временного комитета смотрел на их усилия из-за тяжёлых штор за окном прихожей и усмехался. «Злобно усмехался», как отмечали в своих воспоминаниях участники штурма.

Кто-то из революционеров пытался подковырнуть пробку ножиком, кто-то зубами – ничего не получалось. Камень, прячась в кустах парка с группой захвата, ждал сигнал, а его всё не было. Дело революции оказалось в опасности.

Помощь пришла, откуда не ждали. Швейцар сам открыл дверь, вышел наружу и со словами «гляди сюды, молокососы!», отобрал у них бутыль, после чего легко и изящно откупорил бутылку игристого. Пробка с шумом выскочила из горлышка и со свистом отправилась по траектории, заданной ей швейцаром – в сторону Дома Совета. На шум из кустов, как и договаривались, выскочила группа захвата во главе с Камнем и бросилась внутрь здания в открытую дверь так быстро, что швейцар и среагировать не успел. Поняв, что всё кончено, он снял с себя одежду швейцара, и поплёлся домой, прихватив бутылку игристого. Больше о нём никто и ничего не слышал.

Князь Ани-Анимикусов с товарищами комитетчиками сидел за столом для совещаний, и изволили пить чай, обсуждая – давать ли из казны деньги на ремонт грязнушкинского моста или же направить их на закупку торфа для нужд отопления присутственных мест Головотяпии. При этом, отвлекаясь от главной темы обсуждения, князь изволили всем присутствующим рассказывать о том, как проявляется подагра, и как именно надо было прикладывать лечебные грязи для того, чтобы утихомирить боль. Особенно много князь уделял времени описанию запаха и цвета той грязи, которая действовала лучше всего, и которую он привёз из деревни. Иногда, в поисках нужного прилагательного, князь щёлкал пальцами, обращая свой взор к потолку, и мучительно думал вслух: «Как это будет по-русски?» Он ведь лучше знал немецкий и французский языки, чем русский.

Как раз в тот момент, когда князь сообразил, как будет звучать по-русски слово «la merde», в комнату ворвались вооружённые матросы и солдаты во главе с Камнем, который громко крикнул:

– Которые здесь временные? Слазь!

Члены временного комитета во главе с Ани-Анимикусовым послушно слезли со стульев и опустились на пол.

– Это я фигурально – слазь! Для истории, чтоб в книжках пропечатали…, поднимайтесь, граждане! Все вы арестованы, а правительство ваше низложено!

Все молча поднялись, только один Ана-Анимикусов, лёжа на полу, ответил:

– Да неужели?

В это время Глуповский совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов принимал Декрет о переходе всей власти в руки Совета. Против этого были многие – меньшевики, кадеты и проч., которые указывали, что надо, прежде всего, провести всеобщие выборы, а уже после этого выборный орган и может взять власть в свои руки. А ещё лучше дождаться созыва Учредительного собрания.

Когда Камень, возбуждённый и взъерошенный, вошёл в зал заседаний Глуповского Совета и зашептал что-то на ухо Кузькину, то очередной выступающий и весь зал притихли в ожидании важной новости.

– Разрешите? – Для важности обратился Кузькин к Ситцеву-Вражеку, и тот согласно кивнул головой.

Тогда Кузькин медленно встал из-за стола, подошёл к трибуне, отодвинул в сторону застрявшего на ней оратора, кажется, меньшевика, и сообщил делегатам съезда:

– Товарищи! С важным сообщением к вам от имени фракции большевиков сейчас обратится известный революционер – пропойщик… ах, чёрт!.. известный революционер-подпольщик Зойка Три Стакана.

Зойка Три Стакана тут же появилась из-за кулис сцены, подошла к трибуне и громко отчётливо, но почему-то картавя, крикнула в зал:

– Товарищи! Временного комитета больше нет – он низложен! Вся власть в Головотяпии перешла к нашему Совету. Большая Глуповская Социалистическая Революция, о которой так много гутарили большевики, свершилась!

И, немного нагнувшись вперёд, протянула правую руку с кукишем в зал.

«Рождённая революцией»

После ареста членов Временного комитета, и провозглашения Зойкой Три Стакана свершившейся революции в заседании Съезда был объявлен перерыв. Депутаты толпой ринулись в столовую харчеваться, а члены президиума съезда собрались в комнате Живоглоцкого, в которой как будто из воздуха материализовалась бутыль первача. Самогон тут же начали разливать по стаканам. Зойка, как всегда, произнесла три первых тоста: «за мировую революцию», «за здоровье всех присутствующих» и «за светлое будущее», после чего вместе с Камнем удалилась в соседнюю спальную комнату, которой Живоглоцкий никогда не пользовался, поскольку жил на всём готовом в гостинице.

Именно в последней Камень целый час стоял перед Зойкой на коленях и просил прощения: «бес попутал!», а Зойка Три Стакана прощенья предателю дела революции не давала.

– Тогда я себя убью! – Вскричал Камень, вскочив на ноги и разорвав на себе тельняшку.

Зойка Три Стакана поняла, что дальше тянуть нет смысла и, простив Камню всё, ринулась в его объятья, где и оставалась до самого позднего утра.

Всю ночь, пока свершалась Большая Глуповская Социалистическсая Революция, дочь князя Ани-Анимикусова Елизавета, в тревоге заламывая руки, бродила из залы в залу своего городского дворца, ожидая вестей от отца. Её мать находилась в поместье, поэтому Елизавета была во дворце одна-одинёшенька. Многочисленная прислуга, естественно, не в счёт. Поскольку вместе с князем арестовали и преданного ему Митрофанушку, ей решительно ничего не было известно о том, что происходит. Поэтому она волновалась. Не то, чтобы Елизавета очень любила своего отца – нет. Она его, конечно, любила, так сказать, по должности – как отца. Особой близости с отцом у неё никогда не было, больше она тянулась к матери. Но её тревожило собственное ближайшее будущее. Она видела из окон своего дворца сквозь ветки деревьев Александровского парка толпы блуждающих глуповцев и солдат, слышала ровно в полночь выстрел пробки из-под игристого вина в районе ресторана «Аврора», и понимала, что происходит нечто новое и никогда ещё не виданное, совершенно ей неизвестное, не понятное, а потому страшное.

Ещё накануне утром этого рокового дня она почуяла недоброе во время обхода госпиталя – помещения госпиталя не были проветрены, и Елизавета не смогла превозмочь себя, и нерешительно постояв на пороге первой палаты, задыхаясь от запаха немытых мужских тел, изволила выйти вон. Направилась она не к отцу, как всегда, а домой, поскольку настроение было испорчено, где весь день провалялась на софе с томиком Бодлера, переживая внутренний разлом вместе с «Цветами зла».

Промучившись полночи и заснув под утро, наконец, не раздеваясь, на софе, ближе к полудню она была разбужена грубыми стуками в дверь. Прислуга открыла дверь и во дворец вломилась группа вооружённых и небритых людей, один из которых, молодой, но явно главный, увидев Елизавету, громко заявил, тыча ей в нос бумагу с печатью:

Поделиться:
Популярные книги

Ох уж этот Мин Джин Хо 2

Кронос Александр
2. Мин Джин Хо
Фантастика:
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Ох уж этот Мин Джин Хо 2

Кровь Василиска

Тайниковский
1. Кровь Василиска
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
4.25
рейтинг книги
Кровь Василиска

Приручитель женщин-монстров. Том 7

Дорничев Дмитрий
7. Покемоны? Какие покемоны?
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Приручитель женщин-монстров. Том 7

Невеста

Вудворт Франциска
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
эро литература
8.54
рейтинг книги
Невеста

Отмороженный 3.0

Гарцевич Евгений Александрович
3. Отмороженный
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Отмороженный 3.0

Сыночек в награду. Подари мне любовь

Лесневская Вероника
1. Суровые отцы
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Сыночек в награду. Подари мне любовь

Все не так, как кажется

Юнина Наталья
Любовные романы:
современные любовные романы
7.70
рейтинг книги
Все не так, как кажется

Дядя самых честных правил 7

Горбов Александр Михайлович
7. Дядя самых честных правил
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Дядя самых честных правил 7

Шестое правило дворянина

Герда Александр
6. Истинный дворянин
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Шестое правило дворянина

Сопряжение 9

Астахов Евгений Евгеньевич
9. Сопряжение
Фантастика:
боевая фантастика
постапокалипсис
технофэнтези
рпг
5.00
рейтинг книги
Сопряжение 9

Протокол "Наследник"

Лисина Александра
1. Гибрид
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Протокол Наследник

Последний Паладин. Том 6

Саваровский Роман
6. Путь Паладина
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Последний Паладин. Том 6

Вперед в прошлое 6

Ратманов Денис
6. Вперед в прошлое
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Вперед в прошлое 6

Энфис 5

Кронос Александр
5. Эрра
Фантастика:
героическая фантастика
рпг
аниме
5.00
рейтинг книги
Энфис 5