«Красное и коричневое» и другие пьесы
Шрифт:
Я н а. Здесь?
И в а н. Здесь.
Я н а. Этого не может быть.
И в а н. Не знаю… Может, отцу это только показалось. Он последнее время плохо спит, беспокойно. В ту ночь, когда отец позвал меня и я бросился к нему. Ты никого не встретила?
Пауза.
Я н а. Дядю. Столкнулись на лестнице. Он спросил, почему я не сплю. Сказал, что дежурил на складе, что ты ему не нравишься, и ушел.
И в а н. В ту самую ночь?
Я н а. В ту самую.
И в а н. Яна! Никому ни слова об этом. Понимаешь?
Я н а. Понимаю.
И в а н. Никто не должен знать о случившемся.
Я н а. Понимаю.
Пауза.
И в а н. А мы вернемся на юг.
Яна смотрит на него в недоумении.
Нам больше нельзя здесь оставаться.
Я н а. Не понимаю.
И в а н. Теперь мы уже не можем уехать в Болгарию, Яна. Деньги, что мы скопили на дорогу, подходят к концу. Если отец проболеет еще несколько дней, нам только-только хватит расплатиться с твоим отцом за стол и комнату. Поэтому, как только отец поправится, нам придется вернуться на юг.
Я н а. Почему ты раньше не сказал мне об этом?
И в а н. А что ты можешь сделать?
Я н а. Это правда? (Приближается к нему.) Вы не уедете? (Решительно.) Тогда я тоже поеду с тобой на юг.
И в а н. Со мной? На юг?
Я н а. Да.
И в а н. Со мной?
Я н а. Да.
И в а н. Но там ужасно.
Я н а. Я не боюсь. Я родилась там. А с тобой мне ничего не страшно.
И в а н. Но что ты там будешь делать?
Я н а. Работать.
И в а н (берет ее за руку). Этими руками?
Я н а. Этими руками.
И в а н. За один год эти руки почернеют, потрескаются от песчаных ветров Патагонии.
Я н а. Я не боюсь.
И в а н. Там, куда мы уедем, нет воздуха. Люди там дышат нефтью. Нефть забивает рот, нос, попадает в горло, потом в легкие, человек начинает кашлять…
Я н а. Я не боюсь.
И в а н. Там нет женщин… кроме тех, что пошли вслед за сильными мужчинами, а потом, чтобы жить, стали выходить по ночам к уличным фонарям… Начинаются болезни. Вечерами выползают ядовитые насекомые…
Я н а. Я не боюсь.
И в а н. Яна.
За выходящей на улицу калиткой раздаются голоса Ангела и Сильвестра.
Я н а. Побегу к себе.
Яна уходит в дом. За ней Иван.
Появляются С и л ь в е с т р и А н г е л.
С и л ь в е с т р. Ну что ты заладил — старый, старый, довоенного выпуска. Это все-таки не что-нибудь, а «роллс-ройс». Прекрасно сохранился! Я видел. И мотор, и корпус — все в порядке…
А н г е л. Дело твое. Я — за что-нибудь поновее.
Оба садятся на скамейку.
С и л ь в е с т р. Возьму вот и куплю. Автомобиль все-таки. Лучшего свадебного подарка для Яны и не придумать!
А н г е л. Как там старик? Маккавей то есть?
С и л ь в е с т р. А где же доктор?
А н г е л. На угол побежал, за газетами.
С и л ь в е с т р. Да вот и он!
Входит Д о к т о р, весело размахивая газетой. Впрочем, Ангел и Сильвестр тоже охвачены радостным возбуждением.
Ну-ка, доктор, садись. Прикинем, что нам дальше делать.
Д о к т о р. Я только взгляну. (Лихорадочно развертывает газету, раскладывает ее на столе.) Сейчас и узнаем, что нам дальше делать. (Вынимает из внутреннего кармана лотерейные билеты, кладет их на газету.) Так. Ну… ага, вот оно. «Кто же в Ла-Плате счастливцы?» (Читает, от нетерпения проглатывая окончания.) «Вчера вечером стали известны номера, выигравшие в последнем тираже большой лотереи города Ла-Платы. Ниже приведены…» Так-так…
С и л ь в е с т р (смотрит на него с восхищением). Страсть. Молодость и страсть. Вот и я был таким же.
Д о к т о р. Пять… семь… восемь… Опять не сошлось. (Остальным.) Одни мелкие выигрыши, ничего интересного.
С и л ь в е с т р (одобрительно улыбаясь). Не выпить ли нам по рюмочке доброго французского коньячку, а, доктор?
Д о к т о р (роясь в билетах). Минутку, минутку… Серия Р.
С и л ь в е с т р (закрывает ладонью тиражную таблицу). Что вы сделаете, доктор, если выиграете двадцать тысяч песо?
Д о к т о р. Что сделаю? Честно говоря, я об этом еще не думал.
С и л ь в е с т р. Ничего вы не выиграете, если не выпьете коньяку.
Д о к т о р. Думаете?
С и л ь в е с т р. У дона Сильвестра рука легкая. Сложите газету, а когда выпьете коньяк, развернете и посмотрите.
Д о к т о р. Правда?
С и л ь в е с т р. Конечно.
Д о к т о р. Согласен. (Складывает газету.)
С и л ь в е с т р (кричит, повернувшись к дому). Ян! Ян! (Доктору.) Коньяк — чудо!
Из дома выходит Я н а, кивком здоровается со всеми.
Ян, там в буфете справа, в самом низу, стоит бутылка французского коньяку, пузатая такая, с золотой этикеткой. Угости-ка нас!
Яна уходит в корчму. Сильвестр восхищенно смотрит ей вслед. Доктор тайком пытается отогнуть угол газеты и заглянуть в тиражную таблицу.
С и л ь в е с т р. Ну как, доктор? Значит, в воскресенье?